КРОВЬ СО ЛЬДОМ (СИ)

— Ничуть. Меня лишь раздражает, что люди покупаются на твоё смазливое личико, – сдувает пыль.

— Хочешь сказать, что ты купилась не на него? – вызов.

— Не на него, – поворачивается к полкам спиной. — Как много из них говорили с тобой о литературе? Картинах? Музыке?

— А как много раз ты говорила со мной об этом? Тебя задевает только то, что замечают исключительно мою оболочку?

— Меня задевает, что никто не чувствует твоей жестокости и ты, по неведомым причинам, выглядишь для остальных ангелом во плоти, – она опирается на полки. — Никто, например, увидев все эти ебаные боевые ранения, не поверит, что их оставил Рик Баркер. Да, меня основательно бесит, что в тебе видят невинного мальчика, а ты, в сущности, уродлив.

Ричард смеётся.

— Нет, солнышко, – не соглашается, скалясь. — Тебя не бесит, тебе это льстит.

Скарлетт смотрит на него как-то пусто, без отрицания или отторжения во взгляде.

— Ты чувствуешь себя особенной, ведь располагаешь ценной информацией о том, какой же, всё-таки, Рик Баркер еблан, – он встаёт в позу, делает несколько шагов вперёд. — Тебе не поверят, но тебя это, так-то, не заботит, – Ричард грубо хватает её за подбородок. — Боже, да не прикидывайся. Подружка, я же тебя насквозь вижу, – он сходится взглядом с ней, ухмыляясь угрожающе. — Ты отбитая наглухо. Рано или поздно расколешься, понятное дело.

— Расколюсь в чём?

— В том, в чём расколюсь и я, – губы растягиваются в хищной улыбке.

— Руки убрал.

А он жмёт сильнее, ведь больше всего на свете жаждет вывести эту девчонку на чистую воду.

— А что, если нет?

Секунда – в неё вселяется сам дьявол: радужка стремительно темнеет, а сама Гилл становится мрачнее, потому что её вот-вот перекосит со злобы; кривясь в отвращении, с рычанием сквозь сжатые зубы, Скарлетт рывком сбрасывает руку Баркера с себя и за мгновение отскакивает на метр – совсем как животное, готовящееся к атаке.

Молчание пульсирует болью в висках, когда помутнение разума девушки отпечатывается на лице.

Эксцентрично больная.

— Видишь? – насмехается Рик. — И я вижу. Всегда видел.

Баркер не сдвигается с места.

— Ты долго не продержишься.

Он думает про удавку и обходит шкаф, ужасно довольный тем, что смог пошатнуть её и выбить из роли, пускай всего на пару секунд.

— Ах, да, – кивает так обыденно. — Пока не сошли синяки, настоятельно рекомендую этот парфюм не использовать. Я от него зверею.

Ричард думает про удавку. Ричард знает, что делать.

Комментарий к V: ЭКСЦЕНТРИЧНЫЙ БОЛЬНОЙ

чмокну в щёку того кто заметит цитату из ultraviolence ланы дель рей не забывайте про отзывы я хочу знать что вы думаете

========== VI: БАРБИТУРА НА ИНСТИНКТ ==========

Комментарий к VI: БАРБИТУРА НА ИНСТИНКТ

дисклеймер! не призываю никого к употреблению наркотиков в тч галлюциногенов стимуляторов и так далее

глава местами может быть триггерной

а да я всё ещё жду фидбэк

— Ты просто ничего не смыслишь в искусстве.

Понедельник – худшее, что случалось с ним на этой неделе. Пока что.

— Я? Не смыслю?

Его правая рука, пережатая бинтом, опускает кукурузные чипсы в гуакамоле, пока Ричард впивается в сидящую на траве Гилл злобным взглядом.

— Да. Ты. Ничего. Бертолуччи гений.

Он рассматривает разноцветные нашивки в виде звёзд на её оранжевой юбке. Она не пытается прятать следы его жестокости, наоборот: как будто гордится, надевая юбку ещё более короткую, чем прошлая. Чёрная водолазка закрывает шею и запястья, но синяки на бледных ногах остаются очевидными.

— Нет, – выпаливает Скарлетт, что-то выписывая на листах толстого блокнота. — «Мечтатели» совершенно ужасны, тебе не убедить меня в обратном.

Ричард давится лаймом.

— «Мечтатели»? Ты, блять, издеваешься? – Баркер кривится в кричащем удивлении. — «Мечтатели» ужасны?

— Да, да, да, от начала и до конца, весь хронометраж.

— Это искусство, – вот-вот начнётся словесная тирада. — Высокое искусство революции и эстетики, которую тебе, солнышко, не понять.

— Гадость, – вырисовывает буквы яростнее, что-то перечёркивая. — Это бездушная картина об инфантильных людях, которым, блять, нечем заняться. Господи, они ведь даже посуду помыть за собой не в состоянии! Рик, вульгарность до блевотины, и если это – то, что ты называешь настоящим искусством, тогда я отрекаюсь от него и посвящаю свою жизнь финансам.

— Боже мой, – прожевав, воскликнул Баркер. — Как ты его смотрела – в полуобморочном состоянии или одним глазом? – он опирается на ствол дерева, сидит на газоне рядом с ней и утоляет голод. Под глазами – синеющие круги, ведь за выходные он не уснул ни разу. — Ты. Просто. Не. Понимаешь, – цедит сквозь зубы, отделяя каждое слово. — Немытая посуда – это часть эстетики.

— Немытая посуда – это пиздец, а не часть эстетики, – бормочет Гилл себе под нос.