Кровь событий. Письма к жене. 1932–1954 [litres]

Мне всякий раз жаль, что я не знаю ничего о твоих успехах в работе. Мне почему-то кажется, что ты достигла чего-то значительного. Не забудь, что я с волнением буду ждать твоих сообщений. В твоих успехах моя гордость. О своих работах я не спрашиваю. Видимо, они разделили мою судьбу. Если бы нашелся на них редактор, как Ник. Павл., они были достойны существовать. Как бы я был рад! По-пушкински: «без неприметного следа мне было б жалко мир оставить». Но я не теряю веры, что труд мой последний не вполне будет затерян и рано ли, поздно ли найдет продолжение. Меня глубоко тревожит твое молчание о дорогом мне Н. Пав-че, встреча с которым была самым большим событием моей умственной и душевной жизни. Он в моем сердце.

До свиданья, родная. До встречи в следующем письме. Передай Н. В., что я неизменен в теплом и душевном чувстве к ней. Будь же здорова, моя вечно любимая. Преданный тебе всем что ни есть, твой всегда Саня.

№ 345. А. И. Клибанов – М. Н. Горлиной

Воскресенье, 28.XI.48 г.,

Норильск

С новым годом, родные мои! Авось письмо мое придет к празднику. Невольно вспоминается наша новогодняя встреча в Ленинграде. Как мало умели ценить мы свое счастье. Оно состояло просто в том, что мы были вместе. Мудро сказал бесхитростный наш поэт: «И на этой на земле угрюмой, дышал и жил». Но прошлое в прошлом. Грустя о нем, полюбим будущее. Время предстоящей нашей встречи с приходом нового 1949 года сокращается, и, если не ошибаюсь в подсчетах, больше, чем на один год. Вы очень правильно пишете в своих письмах, что самое главное сохранить себя – физически и душевно. Я использую каждую возможность для этого. Взаимны ли мы? Еще раз, родные мои, берегите себя; с приходом нового года мы все неизбежно сделаемся на год старше, но не станем старее. Пусть новый год омолодит нас. У него есть секрет молодости. Обязательно выпейте за себя и меня по рюмке крепкого вина и сделайте это два раза: по московскому времени, а перед тем по красноярскому, т. е. с четырехчасовой разницей. Вообще, не унывайте. Не мешайте жизни брать то, что принадлежит ей по праву. Не ограничивайте себя ни в одном из ее проявлений. Если замкнетесь в своем несчастье – разобьете себя. Живите в жизни!

Тебя, родной Манек, я поздравляю с днем твоего рождения. Я его помню, конечно, и мысленно буду с тобой в одинокий твой праздник. Знаю, что твои друзья не оставят тебя в этот вечер одну, и прошу Марусеньку расцеловать тебя от души, как бы сделал я сам это.

Мне не хочется писать в этом письме о своих буднях. Смотрел меня один старый опытный врач и сказал, что обрадован результатами. Все медицинские нормы мной выдержаны. Конечно, речь идет не о нормах 20-летнего юноши, а о нормах 40-летнего мужчины. Моему организму столько лет, сколько мне самому. Мне только жаль, что и сердце у меня (физически) уже не сорокалетнее. Однако врач говорит, что после сыпняка 1943 г. и болезни 1936–41 гг. это почти что чудо. Самое главное то, что моя физическая основа вполне сохранила способность к возрождению. Пожалуй, что и хватит о своей персоне. Будьте же здоровы, любимые, поздравляю вас, поздравляю друзей с новым, светлым и молодым 1949 годом. Желаю бодрости, здоровья, счастья, больших успехов и маленьких удач. Подымаю в вашем родном мне обществе – моей семье, радостный тост: за светоносное время! Целую вас горячо и нежно. Ваш Саня.

Коинька, любимая, у меня есть какое-то предчувствие, что ты в своих работах в области медицины достигнешь в ближайшее время очень крупных завоеваний. Ты вполне созрела для них. Посвяти своим трудам все свои душевные силы, не забывая, впрочем, о здоровье. Жду твоих успехов и верю в них и радуюсь им заранее.

Люблю тебя, призываю на тебя благословляющую силу любви и надежды.

Всегда с тобой, всегда вместе! Саня.

№ 346. А. И. Клибанов – М. Н. Горлиной

Норильск, 18.XII.48 г.

Родные, я послал вам новогоднее письмо – не знаю, получили ли вы его. Если да, подтвердите. Если не получили, то примите мое запоздалое поздравление, пожелание здоровья, бодрости, выдержки, мои горячие поцелуи и разделите со мной чувство нашей близости и веру в свидание.

Как незаметно текут часы и какими прыжками скачет время – вот уже и половина века отжита: близится год последний!

Личная юность, как и юность века, разрушительна и эгоистична, живет для себя, пренебрегая окружающим. Но за штурмом следует созидание. Как раз с середины пути наступает жизнь для других, час жатвы. Как ни больно мне в нынешнем моем положении – я думаю о выношенных веком плодах – и мужество меня не покидает и не покинет.