Кровь в моих жилах

— Необычная история, — признал Громов, в пол-оборота рассматривая Светлану. — И имя необычное.

— Я четвертая Светлана в России, — снова улыбнулась она и в упор посмотрела на Громова. Тому хватило даже секунды взгляда — он тут же отвел глаза в сторону и протянул Светлане папку с единственным листом. Впрочем, читать его Светлане не пришлось. Громов сам принялся пояснять: — сегодня всю ночь магические детекторы срабатывали в полицейском участке. Из-за Всенощной, возможно. Я отдал детекторы на расшифровку, но надежды, что уберут церковные помехи, мало. В начале восьмого телефонировал сторож Сосновского парка — выгуливающий собаку господин Зверев сообщил о нахождении трупа девушки, предположительно убитой. Больше сторож ничего сообщить не смог.

Светлана понимающе кивнула:

— Будем смотреть на месте, раз техника нас подвела. Первый раз, что ли. — Она вернула папку Громову. Его взгляд вновь уткнулся в её туфли. Он ретифешист? Или из замшелых поборников патриархата, считавших, что юбка чуть ниже колена уже падение в бездну порока? Светлана уперлась взглядом в окно — в любом случае это проблемы Громова, а не её.

Магомобиль наконец-то покинул магическую аномалию, и дождь за окном прекратился.

Глава вторая С попустительства мага нарушается ход расследования

Магомобиль пересек по мосту сворачивающую в холмы речку Уземонку, прежнюю границу Уземонского участка, и гораздо тише поехал по грунтовой дороге — город совсем недавно шагнул дальше, и порядку тут пока не было. Новому приставу Громову только посочувствовать и оставалось: его участок был дюже неудобен и довольно опасен. Узкий и длинный, зажатый между холмом с крутыми склонами, гордо называющимся местными горой, и Уземонкой, в своем «девичестве» носившей менее благозвучное название, до сих пор аукавшееся местным полицейским, он служил прибежищем тем, кто чуть ниже среднего класса и гораздо, гораздо ниже среднего. Хотя откровенных трущоб на участке не было. С присоединенным к городу Сосновским поселком участок стал больше, чем положено, но пересматривать границы городской глава не спешил — слишком это хлопотное дело: найти новый дом для присутствия, набрать полицейских, назначить пристава, еще и жалование всем платить, а в городе и так проблемы с казной. И полицейских не хватало — как-то летом город чуть ли не полностью остался без полиции, когда городовые массово подались на заработки в деревни. Впрочем, в городе и магов не хватало. Светлана незаметно потерла висок — голова разболелась так некстати, словно обручем её схватило. Горло продолжало першить, и Светлана еле сдерживала кашель.

Громов удивленно смотрел в окно, за которым стояла положенная по календарю золотая осень: теплая, солнечная и сухая. Пристав даже обернулся назад, где двухэтажные деревянные дома исчезали за плотной пеленой затяжного дождя. Кажется, до Сосновского Громов за этот месяц ни разу и не добрался, иначе бы знал про магическую аномалию. Да и невысокого он был ума, получается — за месяц так и не уподобился узнать очевидные факты про новое место службы.

Громов перестал оглядываться, дернул ворот сюртука, как и положено, без серебра петлиц, и уставился вперед. Светлана не выдержала и пояснила специально для него:

— Магическая аномалия, Александр Еремеевич. Не слыхали?

Он повернулся, бесхитростно признаваясь:

— Читал, но, знаете, как-то не особо верил, чтобы вот так: как ножом отрезало тучи и дождь. Необычное явление.

Кажется, «необычное» — его любимое словечко про все непонятное.

— Да, необычное, — согласилась Светлана. — Почти единичный случай. Аномалия притягивает не только отдачу водных заклинаний. Огненных и воздушных тоже, и даже земляных… Лет сорок назад приезжал к князю Соколову маг-агроном, из столицы выписанный для помощи с посевами льна. Хотели с Европой торговать — тогда еще было выгодно лен туда вывозить. Вы же знаете, как пашни под лен готовят, Александр Еремеевич?

Громов легко признался в своем неведении:

— Не имею ни малейшего представления.

Она улыбнулась — ничего-то эта столичная штучка не стал выяснять про Суходольск. Не прав Богдан Семенович, что новый пристав хваток и пытлив. Хотя, быть может, Громов знает, что скоро вернется в Москву? Тогда будни какого-то Суходольска ему и не интересны.

Громов напомнил о себе:

— Расскажете, Светлана Алексеевна? — Он уже запинаться на её имени перестал.

Синица на переднем сиденье не удержался — повернулся бочком, прислушиваясь. Даже Петров нет-нет да и поглядывал назад.

Светлана принялась рассказывать: она местную историю любила и все свободное время проводила в музее, в кружке этнографов-любителей — серьезные ученые сюда не доезжали: