Кровь в пыли

Зачем ты это спросил, тупой ублюдок? Теперь она подумает, что я пытаюсь выпытать у нее данные, чтобы проникнуть в их дома, хотя на самом деле единственное преступление, которое я хотел бы совершить, — это полакомиться киской, принадлежащей сыну английского вора в законе. Но миссис Х. всегда в настроении подшутить надо мной. Ее рука находит мою спину.

Она потирает его круговыми движениями, пока мы оба смотрим вперед, на море роскошных особняков с ее крыльца.

— Ну, посмотрим. Это Симпсоны. Мы играем с ними в теннис каждые выходные. Это старые деньги, — фыркает она. — Техасская нефть . Потом семья Круз, прямо там. Ее указательный палец движется в направлении другого поместья. — Юристы. Лучшее в стране. Они могут вытащить тебя из чего угодно, если ты можешь себе это позволить. Easy-T вон там рэпер. Гринспены владеют издательствами в Сан-Франциско, а Брауны занимаются недвижимостью. А это, — говорит она и указывает на виллу в испанском колониальном стиле с пышным тропическим садом и железными воротами, — это семья Берлингтон-Смит. Удивлена, что электричество все еще работает. Сейчас дом принадлежит Годфри Арчеру. Английский лорд или герцог или. . . Ах, я понятия не имею, кто этот человек, кроме того факта, что он клиент моего мужа. Темное дело в любом случае.

Я слегка равнодушно киваю. Так вот как Годфри нашел мне эту работу. Все взаимосвязано, рассчитано и преднамеренно. — Говард Берлингтон-Смит был мэром Мэнор-Хилл. Но не больше.

Мой желудок скручивается только от того, что я слышу его имя. Мое молчание побуждает ее продолжать.

— Я не знаю всей истории — ты знаешь, как это бывает, чем более закрытым является сообщество, тем глубже погребены секреты — но в Блэкхок Плаза говорят, что мать семейства страдает шизофренией и скрывается от глаз в течение последних десяти лет. Я всегда думала, что Говард был вдовцом. Воспитание двоих детей в одиночку принесло ему серьезные очки, когда он баллотировался в мэры. Но это было раньше... — Она прервалась, ее рука скользнула ниже, массируя два гребня на моей спине.

— До? — Я почти срываюсь. Она бросает на меня взгляд, прежде чем медленно продолжить.

— До скандала. Он был замешан в сомнительной тайной сделке, которая пошла не по плану, и ему пришлось продать свой дом англичанину.

Обычно она могла бы сказать мне, что на нее напали четыре медведя гризли, когда она возвращалась с теннисного корта, и я бы проигнорировал это и даже не предложил бы ей лейкопластырь. Я выгляжу так, будто у меня есть собака в этом бою. Взгляд миссис Хэтэуэй изучает меня, пытаясь содрать с меня слои отчужденности. После продолжительного молчания она, наконец, говорит: — Почему тебя интересуют Берлингтон-Смиты, Нейт?

— Я не интересуюсь. Просто веду светскую беседу. Разве не этим вы, богатые люди, занимаетесь?

Кажется, это успокаивает ее, и она втягивает воздух.

— Итак, теперь Берлингтон-Смиты живут в доме, который им не принадлежит, и Ховард разбрасывается одолжениями, чтобы сохранить эту дорогую крышу над головой. Я думаю, что именно из-за этого его выгнали со своей должности в первую очередь. Говорят, — она понижает голос до шепота, несмотря на то, что мы одни в ее колоссальном имуществе, — он занимался торговлей наркотиками. Знает людей на пограничном пункте. Я лично не верю. С другой стороны, он кажется порядочным человеком, — говорит она, качая головой. — Его дочь сбежала из штата несколько лет назад, а сын Престон… его уже много лет никто не видел. Так что неизвестно, что происходит в этой семье.

Я потираю затылок, пытаясь скрыть свою реакцию на ее историю. Мы почти не знаем друг друга, но, думаю, я понял, что Прескотт прожила волшебную жизнь, о которой я даже не мог мечтать, потому что я не полностью понимал потенциал жизни. Защищенная. Богатая. Целая. Я ловлю проблески такой жизни то здесь, то там. Когда я стригу газон миссис Х. и смотрю, как худые женщины в сарафанах выгуливают своих пуделей, толкая роскошные коляски. Воркуют, пьют кофе со льдом и болтают по телефону о своих чертовых семейных каникулах. Жизнь для них случайная вещь. Они даже не осознают, что однажды умрут. Они знают, но не осознают это. Есть разница. Богатые люди думают, что деньги могут купить выход из тьмы. Они ошибаются. Мы выходим из тьмы и возвращаемся, когда закончим. Никто не живет вечно, и могила у всех одинаково темна.

Я это знаю, и, что удивительно, Прескотт тоже это знает.

Все это время Горошек была похожа на меня. Осколки ее разбитой семьи прячутся грудами за грудами секретов и слухов, от которых весь ее район просто умирает, пытаясь откопать осколки.

— Хреново быть Берлингтон-Смитом, — ворчу я. Какого хрена? Я в одном шаге от того, чтобы вырастить чертову вагину. Так что, если у Прескотт была дерьмовая жизнь? Бьюсь об заклад, она все еще намного менее дерьмовый, чем моя. Кроме того, я уже решил, что пощажу ей жизнь. Не нужно было покупать ей чертовы цветы, чтобы компенсировать ужасных мужчин, с которыми ей приходилось иметь дело.