Кровь жизни

Светало. Я открыл и выглянул в окно. Мне предстала чудесная природная картина: предрассветные желто–красные лучи солнца скользили по верхушкам деревьев, словно маленькие зайчики по зеленым склонам, весело обгоняя друг дружку, перепрыгивая с кочки на кочку. Ах, какие красивые и теплые лучи! Деревья говорили с нежным ветерком, который легонько трепетал их за листочки, растущих рядом с замком вековых дубов. Запах травы с невинными каплями росы на стеблях, ароматом лесных цветов и водной свежести, доносящейся от реки, вкупе с медовым благоуханием белых чайных роз, цветущих в саду под окнами, наполняли атмосферу и, казалось, весь воздух пропитан этой красотой… Ах! Этот волшебный запах. Я полной грудью вдохнул, замирая на секунду и проникаясь этими мгновениями, а на выдохе понимая, как прекрасен этот мир…Но… чего–то в этом утре не хватало… Чего–то важного…Но чего же? Сплошная тишина… не слышно ни звука…благодать…совершенно ни звука… звука? Точно, звука! Как же я сразу то, не заметил, не хватает приятного утреннего пения птиц! Господи! Птицы… Их нет!

Мне показалось это очень странным, но я решил не сообщать об этом Полу. Он спал в кресле, раскинув руки в стороны, а рядом, на комоде, лежала пустая сигаретная пачка и гора окурков. «М–м–да…надо завязывать с курением…»

Солнце принималось припекать. Наступило утро. Я собирался выйти из комнаты, но двери оказались закрыты. Нас снова заперли…

Я прислушался к звукам снаружи: лязг ключей и какая–то возня, кто–то мягко прошел мимо двери. Не за нами, нас не звали.

Я сел на кровать и принялся размышлять, как я увижу Кэти, как она подбежит и броситься ко мне на шею, я ее обниму крепко и прижму к своей горячей груди, поцелую в мягкую шею вдыхая аромат ее любимых цветочно-мускусных духов, долго, не выпуская из своих объятий. Ведь я люблю ее.

Пока я размышлял, Пол открыл глаза и промямлил: «Где я?», тут трижды постучали в дверь и провернулся ключ в замке. Дверь открылась. На пороге стоял тот же самый слуга, скользнув по мне взглядом, он остановился на Поле «Вот вы где сэр!» радостно уточнил он и попросил нас спуститься в зал.

Мы вышли из комнаты и двинулись вслед за ним. Его походка была похожа на сытого неторопливого кота, отобедавшего рыбкой и прогуливающего по тихому саду плавно ступая на гладкий пол так что не было слышно стука его лакированных туфель.

Он повел нас по той же стороне лестницы, по которой мы поднимались. Перед соседней лестницей висела цепь, запрещающая пользоваться ей. «Видимо за долгие годы она перестала быть годной».

Спустившись, мы остановились. Входная дверь открылась и в зал громко смеясь, размахивая своим длинным мундштуком с дымящейся сигаретой, вошла дама, а за ней улыбаясь, появились в дверях Элайза и Кэти. Мы стояли как вкопанные и смотрели друг на друга: я на Кэти, Пол на Элайзу.

Слуга подошел к ним ближе, и они вместе с миссис Маргарет перешептываясь отошли в сторону. Девушки бросились к нам, а мы к ним. Я крепко прижал Кэти к своей горячей груди и долго не отпускал ее. Пока мы нежились друг с другом, слуги накрыли на стол и нас пригласили садиться. Мы с блеском в глазах и улыбкой на губах, уселись за стол, Пол с Элайзой по правую сторону, а мы с Кэти по левую.

– Мальчики, вот ваши девушки, целы и невредимы, – сказала дама с веселой ноткой в голосе, и высоко подняв бокал, добавила: – За это надо выпить!

Мы подняли наполненные бокалы, заранее поставленные на стол, и выпили. По телу сразу пробежали огненные мурашки, и сердце забилось сильнее.

– Мы так скучали, – сказала Элайза и тут же поцеловала Пола. – Мы планировали сегодня уезжать домой, а вы сами приехали. Надо же. И с чего это вдруг?

– Я же тебе все рассказала, – захрипела тетушка и снова подняла бокал. Мы снова выпили.