Кровавая линия

— Ну, как знаешь, — пожал плечами генерал Рогов. — Надеюсь, ты понял, что здесь замешаны такие люди… Они никогда не оставляют живых свидетелей. А мы с тобой уже столько накопали, что вопрос стоит так: мы или они. Ты сам подумай: им ведь нужно выманить тебя отсюда любым способом. Тот же генерал Грушевой, который занял мое место в объединенном отделе, вряд ли захочет нас с тобой видеть. Он сделает все, чтобы ему не мешали творить грязные делишки.

— Но я не могу оставить родных в беде! — сказал Балт.

— Не забывай, что там есть Муму! Он присмотрит за ними.

— Муму понятия не имеет, где я их спрятал.

— Но если их нашли люди Грушевого, Муму тем более сделает все возможное и невозможное, чтобы их спасти.

— Но он, скорее всего, понятия не имеет, что им угрожает опасность. Я понимаю, что нарушаю приказ, но я вылетаю в Москву.

— Я с вами! — отозвалась Настя.

— Ты хочешь этих мышей взять с собой? — спросил Балт.

— Конечно. Ведь это самое ценное, что у нас сейчас есть.

— Самое ценное было в этом взорванном сейфе, — вздохнул генерал Рогов. — Там были договоры и списки тех, кто здесь работал. Ведь матери, жены, мужья многих работавших здесь людей понятия не имеют, где их родные. Сколько талантливых ученых, лаборантов поехали сюда, чтобы подзаработать, и были превращены здесь в зомби. И теперь, когда они все погибли, есть смысл хотя бы сообщить родственникам, где их могила. Нужно обязательно навести здесь порядок и с честью похоронить тех, кто погиб. Но списков, увы, у нас нет. Так что придется хоронить людей безымянными.

— Зачем было их всех убивать? Они ведь все равно мало что соображали, — пожала плечами Настя.

— Для тех, кто задумал эту аферу, люди расценивались как лабораторный материал, — попытался объяснить генерал Рогов и добавил: — Если бы случилось землетрясение, эти ученые скорее спасали бы крыс, а не людей.

— Может, и так, — пожала плечами Настя.

— А как нам добраться до аэропорта? — спросил Балт у генерала Рогова. — Если, конечно, Настя не передумала лететь со мной.

— Нет-нет, мне тоже срочно нужно в Москву! — заявила Настя.

А генерал Рогов набрал номер на своем мобильнике и попросил забронировать сегодня на вечер три билета.

Но то, что ему ответили на том конце, повергло его в шок. Он даже переспросил:

— Как? Почему не принимает?

Отключившись, он растерянно пожал плечами:

— Москва не принимает.

— Как это «не принимает»?!

— Сначала сказали, что из-за грозы. Потом уточнили: Москва закрыта. Нет ни въезда, ни выезда, — уточнил генерал Рогов.

— Это не погодные условия. Это эпидемия, — с ужасом констатировала Настя.

Глава 23

Утром, когда еще было темно, доктор Николай Петрович подъехал к воротам. Дорогин, который привык подниматься рано, откликнулся на первый же его звонок в калитку.

Леночка, очевидно, тоже привыкла вставать рано, потому что, как только Николай Петрович вошел в дом, она вышла навстречу.

— Ну, как самочувствие ваше и ваших младенцев? — спросил Николай Петрович.

— Да вроде лучше. Даже не верится, что вчера Ванька был на краю смерти…

— Никогда так не говорите! Думайте о лучшем, и оно вам улыбнется.

— Да, я так и стараюсь.

— Я взгляну на них, — предложил Николай Петрович.

— Да-да, обязательно, — попросила Леночка.

— Тогда я приготовлю кофе, — сказал Дорогин.

— Мне без сахара, — предупредила Леночка.

Когда Лена с доктором вернулись за стол, в холле уже плавал горьковатый аромат крепкого, хорошо сваренного кофе.

— Все в порядке. Не волнуйтесь. Если что, здесь у соседей приходит убирать женщина из деревни. Как-то я ее подвозил. Очень честная, порядочная, верующая. Раиса Петровна. Вот ее мобильный телефон. Я предупредил, если вы позвоните, она вам поможет. Но сами на улицу не выходите и никому не открывайте. Ваши лица в каждых новостях показывают. Я-то вижу, что дети ваши, но людям не докажешь! Будьте предельно осторожны. А вам, мой дорогой, — сказал Николай Петрович, обращаясь к Дорогину, — придется нацепить усы. Мой напарник, по документам которого будем в город пробиваться, усатый. Я даже захватил усы. У меня в шкафу валялись. От каких-то новогодних розыгрышей. В Москву я вас провезу. А вот назад — не знаю… Там распоряжение вышло, что назад выпускать вроде как не будут.

— Мне бы в Москву. А назад я на своем скакуне доскачу, — улыбнулся Муму.

— Только вы долго там не сидите! Мне страшно здесь одной с двумя детьми! Да еще когда вокруг такое творится…

— Понял. Как только сделаю все свои дела, сразу еду к вам, — кивнул Муму.

Уже по дороге Николай Петрович признался, что после объявления Москвы закрытым городом ему стало страшно.

— Самое опасное — это полуправда, когда не знаешь, как на самом деле обстоят дела, сколько больных, умирают они или выживают. И вообще, из-за каких болезней закрывают город, — вздохнул доктор.

— У меня есть подозрение, что в данный момент полной информацией не владеет никто, — сказал Муму.

— Да, а ведь столько у нас всяких важных органов — и внутренние, и ГРУ, и ФСБ… Я раньше думал, зачем их столько. А теперь вижу, что мало, катастрофически мало у нас этих органов, — сказал доктор.