Кровавая любовь. История девушки, убившей семью ради мужчины вдвое старше нее

Никаких сюрпризов при вынесении приговора не было. Ал Балиунас заявил, что, будь его воля, он потребовал бы смертной казни. (На момент убийства в Иллинойсе смертная казнь не применялась. Ее вернул губернатор Билл Томпсон 22 июня 1977 года, когда судебный процесс Коломбо – Делуки еще продолжался, восстановленный закон применялся только к преступлениям, совершенным после этой даты. За прошедшие с тех пор пятнадцать лет Иллинойс отправил в камеру смертников сто сорок три мужчины и двух женщин. Казнили только одного осужденного, Чарльза Уокера, отказавшегося от апелляций и потребовавшего казни через смертельную инъекцию.)

Адвокат Билл Мерфи сказал прессе, что, по его мнению, срок Патрисии был «довольно долгим для той, кто ничего не совершала».

Судью Пинчема попросили разрешить Патрисии остаться в окружной тюрьме для завершения посещаемых ею курсов на получение аттестата о среднем образовании. Пинчем приостановил исполнение приговора на шестьдесят дней.

В ходе судебного разбирательства возник и другой, последний, конфликт, когда судья приказал штату выплатить гонорары назначенным судом адвокатам Майклу Тоомину и Стэнтону Блуму, после того как Делука заявил, что он неплатежеспособен. Штат возразил и представил доказательства того, что Делука получал доход в несколько сотен долларов в месяц от пенсионного фонда и фонда участия в прибылях «Уолгрин». (Пока Патрисия находилась в окружной тюрьме, на ее счету заключенной в среднем было от десяти до пятнадцати долларов в месяц, независимо от того, сколько могла себе позволить ее крестная мать, Джанет Морган. При этом она все равно была в лучшем финансовом положении, чем Мэрилин Делука и пятеро детей. Лишь Фрэнку как-то удавалось оставаться относительно безбедным.)

Однако впоследствии вопрос о судебных издержках был решен, и штат заплатил адвокатам Делуки.

Налогоплательщикам округа Кук судебный процесс обошелся в четверть миллиона долларов, за расследование преступления еще сто тысяч заплатил Элк-Гроув-Виллидж. Какое-то время Элк-Гроув-Виллидж рассматривал возможность подачи гражданского иска против Патрисии и Делуки о возмещении затрат, но потом местные власти решили, что судебные издержки такого процесса намного превысят любую компенсацию общине.

Пасмурным сентябрьским утром 1977 года караван из четырех автомобилей выехал из тюрьмы округа Кук и направился на юг штата. В головном автомобиле ехали заместители шерифа. Во второй машине находились заместители шерифа и Фрэнк Делука, скованный с ними наручниками. В машине номер три находились заместители шерифа, мужчина и женщина, и Патрисия Коломбо просто в наручниках. В четвертой машине сидели еще заместители шерифа.

В сорока милях к югу от Чикаго, на северной окраине Джолиета, караван подъехал к входным воротам мужской тюрьмы строгого режима штата Иллинойс, исправительного центра Стейтвилл. Делуку подняли с заднего сиденья машины и без церемоний провели через ворота. На машину, в которой находилась Патрисия, он не оглянулся.

В отделе приема и диагностики Стейтвилл Делука стал осужденным штата Иллинойс номер C-73216. Затем его передали в Исправительный центр Понтиака, объект от усиленного до строгого режима еще южнее, но из-за его поведения через два года вернули в Стейтвилл, в «жесткую изоляцию».

Автомобиль, доставивший Делуку в тюрьму, повернул в Чикаго. Остальные три проехали еще тридцать две мили на юг, к женской тюрьме штата Иллинойс, исправительному центру Дуайт. Патрисию Коломбо ввели внутрь, чтобы она стала номером C-77200.

Ей был двадцать один год.

Она надеялась, что до двадцати двух она не доживет.

Часть третья Последствия

46 Май 1976 года

Семейное убийство всегда неестественно, всегда отталкивает. Оно возмущает, вызывает отвращение, оскорбляет. Вслед за вопиющим убийством ребенка ничто сильнее не будоражит общество. Серийное убийство интригует, но в конечном итоге становится статистикой, разбойное убийство неизменно связывают с наркоманами или закоренелыми преступниками. Но семейное убийство разрушает логическое мышление, разрушает общепринятые ценности, семейное убийство не исчезает, когда откладывают ежедневную газету или выключают выпуск одиннадцатичасовых новостей. Семейное убийство продолжается.

Возникает вопрос: кто-то вообще может сделать такое со своими родными – плотью и кровью? Все говорят, что не «понимают» этого. А в семейном убийстве, в котором многие вопросы остаются без ответа в течение многих лет, убийстве поистине немыслимом, совершенно непонятном, совершенно невообразимом, в отвращении к преступлению возникает все больше противоречий.