Кровавая любовь. История девушки, убившей семью ради мужчины вдвое старше нее

Почему на следующее утро Фрэнк Делука рассказал о преступлении Берту Грину и Джой Хейсек? Он должен был, его личность диктовала им рассказать. Социопат никогда не ждет, что его заставят взять ответственность на себя или в чем-либо обвинят, – так почему бы этим не похвастаться? В частности, двум людям, которых, по его твердому убеждению, он мог контролировать. Делука привык делиться личными секретами и с Джой, и с Бертом. Он думал, что Берт его боготворит, в конце концов, Берт спрятал для него пистолет, отвез Патрисию на три неудавшихся встречи с киллерами, знал все о предполагаемом контракте Фрэнка Коломбо с ним, знал, что Делука планировал совершить убийства сам, если никто не совершит их за него, так почему бы не пойти до конца и не рассказать Берту, когда все было сделано? Кроме того, Берт застал его во время сжигания окровавленной одежды. (Это тоже Делука ему рассказал, сам Берт Грин не видел, что было в мусоросжигательной печи, а Клиффорд Чайлдс заявил, что одежда была сожжена в поле, – но все это всего лишь еще одна нестыковка в деле, полном нестыковок.)

А Джой Хейсек? Делука все еще думал, что Джой принадлежит ему. Он мог угрожать ей и ее детям, он мог попытаться использовать ее в качестве алиби («Пойди посмотри для меня “Пролетая над гнездом кукушки”»), у него были все эти непристойные ее фотографии – мужчины с черным цветом кожи, другие женщины, собака. Могли ли быть какие-то сомнения в том, что Делука чувствовал, что она его? И раз уж он похвастался этим перед Бертом, почему и не перед Джой? Обратите внимание, что он не хвастался Джону Нортону или еще кому-либо из тех, кто на него работал. Только своим признанным подхалимам. Джой Хейсек и хотела бы, чтобы все думали, что Делука ее больше не интересует, но она добилась перевода в его магазин, и она не рассказала полиции, что ей известно об убийствах, до того дня, как Рэй Роуз ее узнал, когда она вошла в «Коркиз». Не столкнись с ней в тот день Роуз, кто-нибудь мог бы с полной убежденностью утверждать, что Джой Хейсек когда-нибудь рассказала бы то, что ей известно? Даже если бы Делука остался или снова стал свободным человеком? Даже если он будет на свободе, чтобы продолжить свое сексуальное безумие и манипуляции? Даже если это снова приведет его к убийству? Никогда. Джой Хейсек говорила, потому что ей требовалось говорить. Точно так же, как Фрэнку Делуке из-за своего гигантского эго требовалось говорить.

Делука, рассказывая Берту Грину и Джой Хейсек об убийствах, упоминал только себя, или он также упоминал Патрисию, и не это ли то самое чудесное доказательство, на которое Патти Бобб так загадочно намекала после приговора? Возможно. Сомнительно, чтобы Делука упоминал о Патрисии Джой, он лишь кратко сказал ей о самом преступлении. О Патрисии он мог бы упомянуть Берту, поговорив с ним более подробно, Грину он доверял в течение длительного периода времени и фактически вовлек его в свои планы. Именно Берту, а не Мэрилин или брату Биллу, позвонил Делука с просьбой его забрать, когда полиция отпустила его в первый раз, и Берт Грин – еще один человек, который мог рассказать полиции и прокуратуре ровно столько, сколько нужно ему. Но если Делука сказал Берту, что с ним была Патрисия, то Берт Грин лжесвидетельствовал судье Пинчему, и если это и было «доказательство», на которое ссылалась Патти Бобб, то обвинение знало, что он лжесвидетельствовал. Потому что Майкл Тоомин спросил находящегося на свидетельской трибуне Берта Грина: «Делука говорил, что он вошел в дом Коломбо не один, а с кем-то?» Грин ответил: «Нет, сэр».

Допустимо ли было использовать заявление Патрисии Коломбо в полицию Элк-Гроув, сделанное ею в течение двенадцатичасового содержания под стражей без адвоката, против нее в суде? Точно нет. И полицейскому, как Рэй Роуз, и заместителю прокурора штата, как Терри Салливан, или даже два дня спустя тюремному психиатру, как доктор Пол Чериан, было видно, что они имеют дело с девятнадцатилетней девочкой-подростком, персонажем с помутившимся рассудком. Любой человек с улицы мог увидеть, что Патрисия смущена, озадачена, сбита с толку. Они отрезали ее от единственного пути к безопасности – Делуки. И благодаря заявлению Лэнни Митчелла, поэтажным планам и другим материалам, которые она ему дала, у них против нее было достаточно улик, чтобы признать ее виновной в подстрекательстве к совершению убийства. Ее заявление не добавило ничего к тому, что они уже получили.