Кровавая любовь. История девушки, убившей семью ради мужчины вдвое старше нее

– О да, – сказал Андре, увидев, как высвободились ее упругие груди, ореолы покрылись мурашками, а соски напряглись, как жала огромных пчел.

Делука лизал Патрисии, пока не почувствовал, как ее тело напряглось, таз выгнулся, отчаянно прижимаясь к его рту, в момент дрожащего апофеоза. Обмякнув, Патрисия увидела, как Делука отвернулся от нее и заговорщически подмигнул Андре. Мужчина с черным цветом кожи уже без улыбки встал и двинулся на нее.

Патрисия увидела, как Делука достал из верхнего ящика комода фотоаппарат и прикрепил к нему вспышку.

Когда в тот вечер Делука высадил ее в паре кварталов от дома, Патрисия подождала, пока он уедет, а потом села на тротуар. Любовь втроем ее не огорчила, честно говоря, она ею наслаждалась – она была очень чувственной молодой девушкой, чьи плотские наклонности теперь умело направлял Фрэнк Делука.

В этот вечер ее беспокоило не собственное удовольствие, а удовольствие Делуки. Казалось, сегодня вечером он по-настоящему расцвел. Когда Андре занимался с ней сексом, Патрисия смотрела на лицо Делуки, и оно было точно такое же, как когда он сам был на ней, когда он сам был в ней. Когда он поочередно фотографировал ее и Андре, на мгновение прекращая мастурбировать, наблюдал за ними, делал еще один снимок, снова начинал мастурбировать и снова смотрел, ей казалось, – по крайней мере, настолько, насколько она соображала в алкогольном дурмане, – что он наслаждается их соитием. То, что ей это нравилось, и что это нравилось Делуке, должно было, как она догадывалась, изменить ее представления о сексе. Однако этого не произошло. Делука, видя ее с другим мужчиной, испытывал наслаждение, но увидь она Делуку с другой женщиной, это привело бы ее в ярость. Ей не нравилось, когда он с другими женщинами даже просто разговаривал. Удовольствие для нее не отменяло ревности.

– Я не понимаю, как ты испытал такое возбуждение от наблюдения, – сказала она, когда он вез ее домой. Вопрос был нешуточный.

– Я уже говорил, – объяснил Делука. – Ты молода, и для тебя все это в новинку. Я человек, умудренный опытом, я многое повидал, я знаю, как все устроено, верно? Как только у тебя будет побольше опыта, ты поймешь, о чем я. Тебе понравилось? Я имею в виду, ты с Андре кончила?

– Да, – с некоторой неохотой ответила Патрисия. Отвернувшись от него, она смотрела на ночь.

– Хорошо, послушай, – сказал Делука. – Ты кончила с Андре, он кончил с тобой, а потом ты ртом помогла кончить мне. Все кончили. Суть в этом, верно?

– Верно, – ответила она. Ее голос был тих и ровен.

Когда Делука остановился, чтобы ее выпустить, она, замявшись, спросила:

– Фрэнк, в большинстве случаев мы будем вдвоем? Только ты и я?

– Конечно, дорогая, – заверил Делука. – Но время от времени у нас должно быть немного разнообразия. Как говорится, немного перчика. Но об этом не беспокойся. Я знаю, что можно, а что нельзя. Черт, все так делают. Чтобы ты знала, этим могут заниматься твои родители. Я имею в виду, откуда тебе известно, что они делают, когда вечером уходят к себе? Когда ты станешь постарше и поопытнее, ты поймешь. А пока просто поверь мне, хорошо?

Патрисия чувствовала, что его слова призваны были ее успокоить, но этого не произошло. Она объяснила свои сомнения тем, что Делука называл незрелостью, недостатком опыта. Возможно, рассуждала она, она во всем этом сомневается, потому что слишком молода, чтобы это понять, возможно, будь ей и в самом деле восемнадцать, она бы все поняла лучше. Возможно, лучше доверять Фрэнку, пока она не станет достаточно взрослой, чтобы самой во всем разобраться.

«Боже, – снова подумала она, – насколько страшно и ненавистно быть такой чертовски молодой».

Устало вздохнув, шестнадцатилетняя девушка поднялась с тротуара и по тихой пустынной загородной улице пошла к дому.

К. Г.

Март 1991 года