Кровавая луна

— Йеппе Кернер, следователь отдела убийств. И самый близкий друг Йоханнеса Ледмарка. Вы мне звонили.

Она остановилась, отпустив каталку, которую провезли вперед по коридору и закатили в палату.

— К счастью, он успел набрать «112» накануне поздно вечером, когда плохо себя почувствовал.

— Значит, он…

— Пока я не могу ничего утверждать. Мы обследуем его на предмет изъязвлений слизистых оболочек в результате проглатывания разъедающего раствора. Ожоги гортани и пищевода, иными словами. К сожалению, пока что я больше ничего не знаю. — Она профессионально похлопала его по плечу. — Ваш друг находится в хороших руках.

Мой друг, подумал Йеппе. Друг, жертва, подозреваемый… Скоро он совсем перестанет понимать, кем Йоханнес является на самом деле.

— Врачи, выехавшие на вызов, забрали стакан и бутылку, из которой он пил, так что жидкость будет исследована в ближайшее время. Лабораторное исследование еще не окончено, но уже установлено, что PH-баланс раствора сильнощелочной.

— Разумно. — Йеппе кивнул. Снова средство для прочистки труб.

— Один из лаборантов сказал, что эта жидкость пахнет лимоном. — Она улыбнулась такой профессиональной улыбкой, что ее вполне можно было не замечать. — Он сейчас спит — может, зайдете попозже? — Врач прошла по коридору и свернула в палату, куда мгновение назад доставили Йоханнеса.

Лимон? Наверняка лимончелло, любимый ликер Йоханнеса. Они с Родриго обычно делали его сами. Лимонный вкус придавала цедра, а не сок, и потому ликер получался совсем не кислым. Значит, щелочь, содержащаяся в чистящем средстве, не будет нейтрализована кислотой. Преступник прекрасно знает химию. Вопрос заключался лишь в том, каким образом он мог подлить отраву в бутылку с лимончелло, стоявшую в хододильнике Йоханнеса и Родриго.

Йеппе подошел к большим окнам, выходящим на Тагенсвай. То ли они были настолько грязными, то ли туман был настолько густым, но Институт Панума на противоположной стороне улицы был еле различим. В Институте Панума Йеппе видел своего отца в последний раз. Именно здесь отец выполнил свой последний долг гражданина, позволив препарировать собственное тело после смерти на благо медицинской науки. Этот дар медицинско-научному факультету был оформлен в обход Йеппе; до самой смерти отец так ничего и не сказал ему об этом. Но вряд ли можно было придумать нечто более уместное, чем после смерти отдать свое столь бесполезное при жизни тело на службу науке. Так оно по крайней мере хоть как-то пригодилось.

Впоследствии тело отца кремировали и в соответствии с особым указанием умершего урну с прахом поместили в анонимную общую могилу на кладбище Сёндермарк. Он не хотел никакой напыщенности и до последнего момента не желал быть никому в тягость. Даже посмертно.

Тогда Йеппе остался один на один со своим шоком, необходимостью уладить все дела и глубоким разочарованием; ему некуда было пойти и выплеснуть свое горе. Мать любезно попросила его ей помочь, но он отказался. В отцовской квартире его ожидал мученический крест в виде запылившихся стопок книг и неоплаченных счетов. И он водрузил этот крест себе на плечи с большим пафосом.

На самом деле, зародыш неверности Терезы и их последующего развода лежал именно здесь — в затянувшемся дольше, чем надо, глубоком и так до конца и не переосмысленном горе Йеппе, которое охватывало его все больше и больше с каждым днем, в то время как он пытался игнорировать это чувство. Тереза отдалилась не по своей воле, он сам ее оттолкнул. Так отвергает ласку обиженный ребенок, хотя нежность больше всего требуется ему в данный момент. А он так ничего и не заметил, пока ее взгляд на стал отстраненным, пока она не пропиталась ароматом другого мужчины.

Йеппе смотрел на машины, которые проносились внизу в обоих направлениях. Он взял телефон и набрал номер КП.

* * *

— Как он, твой товарищ? Он держится?

Вопросы прозвучали с такой неподдельной тревогой, что поначалу Йеппе решил, что он ослышался. Обычно Томас Ларсен не выказывал подобной эмпатии.

— Да, спасибо. Он проснулся. Состояние стабильное. Учитывая обстоятельства, все не так уж плохо.

— Длительное воздействие яда?

— Не похоже. Он сразу заметил, что с ликером что-то не так, по-видимому, потому что на тот момент не находился под действием алкоголя или наркотиков. Так что чистящее средство не успело причинить существенный вред.

— Рад слышать. — Ларсен одарил Йеппе таким сердечным объятием, какие в изобилии можно наблюдать в фильмах про летчиков и автогонщиков, популярных в конце восьмидесятых годов. Затем Ларсен, к счастью, сел на свое рабочее место.

Вопреки добрым намерениям коллеги Йеппе не был сейчас настроен на сопереживание. Его уже начали беспокоить звонки с незнакомых номеров, а значит, пресса вышла на охоту.