Кровавая луна

Металл раскалился, но Йеппе, пересиливая себя, схватился за перила обеими руками. Колено не слушалось. Видимо, травма оказалась гораздо серьезнее, чем он предполагал.

Он нащупал ногой ступеньку и, игнорируя боль в руках, начал подтягиваться наверх, по одной ступеньке за раз. Он понятия не имел, куда ведет эта лестница. Через четыре ступеньки его голова уперлась в люк на потолке. Он уперся локтем в перекладину и толкнул люк изо всех сил. Но крышка люка не поддалась.

Нет, он не может умереть прямо сейчас! Это было бы чересчур нелепо. К тому же он не мог бросить Сару в беде. Йеппе вновь собрал все свои силы, заревел, как роженица, и почувствовал, как крышка у него над головой медленно поднялась. Вот и укрытие от пламени. Он на руках подтянул туловище наверх.

В ту секунду, когда он захлопнул крышку за собой, огонь взвился и приступил к пожиранию лестницы. Йеппе покачнулся, от дыма к горлу подступила тошнота. Он попытался собраться с мыслями. Крышка была деревянная, скоро пожар поглотит и ее. Йеппе вытянул руки в стороны и уперся обеими ладонями в металлические стенки. Он очутился в широкой вертикальной трубе.

Ощупывая внутреннюю поверхность трубы, он тихо молился. Да! Внутри трубы тоже была лестница.

Он начал карабкаться по ней.

Подъем продолжался бесконечно. Труба вела все выше и выше.

Постепенно в нее тоже начал просачиваться дым, скоро концентрация угарного газа настолько вырастет, что Йеппе потеряет сознание. Ощутив во рту металлический привкус, он поднялся на очередную ступеньку. Затем ему пришлось остановиться и переждать приступ тошноты.

Труба неожиданно меняла направление на горизонтальное. Это было невероятное облегчение. Йеппе уползал от огня так быстро, как только позволяло больное колено. Но вскоре труба вновь поменяла направление и опять стала вертикальной.

Голова кружилась от усталости, Йеппе сел передохнуть. Всего на мгновение, пока в мозгу чуть-чуть не прояснится.

Его внутреннему взору предстала ясная картина. Она всплыла из подсознания, навеянная окутывающим его дымом, и продемонстрировала то, чего он прежде никак не мог осознать. Вовсе не то, что само бросалось в глаза, кое-что менее очевидное.

Йеппе вдохнул, сажа проникла в глубину легких.

Преступник предстал его воображению во всей красе.

Ну конечно, само собой разумеется!

Йеппе закашлялся. Нащупал лестницу и полез дальше с новыми силами. Черт возьми, он не собирается подохнуть в этой трубе! Десять ступенек наверх, затем снова горизонтальный отрезок. Кровь хлестала из раны на колене, от чего он несколько раз падал на живот.

Труба снова изогнулась, на этот раз вертикально вниз.

Он начал считать. Двадцать ступенек, и лестница закончилась.

Йеппе ощупал внутренние стенки трубы и обнаружил выпуклости в металле — это был край. Волна жара внезапно нахлынула сверху, в легких засаднило; труба постепенно наполнялась дымом. Йеппе ощупал весь край по периметру и нашел небольшую ручку. Черт подери. Господь всемогущий. Наконец-то. Судя по всему, это был люк, предназначенный для выхода вентиляционной трубы. Достаточно большой по размеру, чтобы можно было через него вылезти.

Проблема заключалась только в том, что люк был закрыт снаружи на замок.

Йеппе оказался в ловушке.

* * *

Анетта Вернер не относилась к числу женщин, которые колеблются, принимая в жизни решения, важные и не очень. Ее философия заключалась в том, что каждый заранее знает, где белое, а где черное, так что главное было — взять правильный курс и придерживаться его без лишних разговоров. А потому решение отправиться к обсерватории далось ей очень легко.

Ведь все-таки она не больна. К тому же она была совсем не прочь оттянуть разговор со Свеном, так как не имела ни малейшего представления об исходе этого разговора. Беременна? Это вполне могло оказаться всего лишь недоразумением. Ошибочным «диагнозом». Бывает же. В свое время она установила гормональную спираль, врач говорил о 99 % надежности такого метода предохранения.

Изумленный взгляд Свена, когда она вошла к нему в гостиную и похлопала его по плечу, уже в куртке и с ключами в руках, преследовал ее всю дорогу до города. Он никогда не мешал ей делать то, что она хотела, не старался навязать ей совершенно ненужную опеку. Никогда не сомневался в правильности принимаемых ею решений. Такое доверие являлось одним из краеугольных камней их брака.

И все-таки он достаточно хорошо знал ее для того, чтобы понять, что происходит нечто странное — сначала она остается на больничном, а потом пулей вылетает из дома на ночь глядя, наспех поцеловав его на прощание. Она все расскажет ему, как только вернется. Разбудит его и признается, что они станут родителями — на этот раз родителями человеческого детеныша, а вовсе не собаки.

Если, конечно, будет не слишком поздно. А то, может, лучше подождать до завтра. Горло у нее сжалось от этой мысли.

Она увидела зарево пожара, прежде чем услышала вой сирен. Небо над Ботаническим садом окрасилось в золото, и тому могла быть лишь одна причина.