Кровавая месса

— Я… я так не думаю. На корабле мне стало плохо… он дал мне что-то выпить… Очнулась я уже в воде. К счастью, я умею плавать. Мне под руку попалась какая-то доска… за нее я и ухватилась. Было темно… Я ничего не видела… Море разбушевалось, волны становились все выше… Одна из них… и швырнула меня… на камни. О, какая боль! Мне стало… нестерпимо больно… И больше… я ничего… не помню…

— Рыбак нашел вас в Ротенефе. Он вас узнал. Он позвал на помощь, и вас на носилках принесли сюда. Но не было никаких следов кораблекрушения. И никто не знает, где теперь Понталек.

— Он… должен быть… на Джерси. Это монстр, Анна-Лаура! И я… отдала… вас… ему…

— Я найду его, матушка! Я отомщу за нас обеих!

— Не думайте о мести, дитя мое. Подумайте лучше о своей жизни! Выслушайте меня… О боже, дай мне еще немного сил!.. Так вот перед этим… странным браком… я приняла меры предосторожности. Я… кое-что продала… и приобрела золото. Я спрятала все в Комере. Навестите Конана ле Кальве, он отдаст вам все, что я сумела сберечь… на черный день. Я чувствовала, что этот день наступит… Берите все и уезжайте! Не ищите его… Он… всегда окажется сильнее.

— Нет! Ни за что! Клянусь вам, он заплатит за все!

Лаура почти кричала, и ее громкий голос привлек Бину и Матюрину, которых она отправила немного отдохнуть. Вбежав в комнату, они увидели молодую женщину на коленях у кровати матери, которая сжимала ее пальцы в немой мольбе. Служанки остановились на пороге.

— Нет, — еле слышно выдохнула Мария де Лодрен, — пусть его накажет бог. Я скоро умру… и я… не требую… мести…

Лаура увидела в темных глазах матери, так похожих на ее собственные, отчаянную просьбу, и у нее сжалось сердце.

— Боже мой, матушка, неужели вы все еще его любите? После всего, что он с вами сделал?

— Простите, дитя мое… Но… это правда. Мне кажется… что я все еще… люблю его…

— Это были ее последние слова, — со вздохом закончила Лаура. — Рассказ потребовал от моей матери неимоверного напряжения сил. Она задыхалась; незадолго перед приходом доктора Пельрэна у нее горлом хлынула кровь. Конец наступил очень быстро. И я поняла, что мне жаль ее, что моя печаль больше, чем я могла предположить.

Молодая женщина словно заново переживала последние минуты рядом с умирающей матерью, которую она так мало знала.

Де Бац помолчал немного, отдавая дань уважения ее горю, потом негромко спросил:

— И вы сразу же уехали?

— Нет. Пока она оставалась в доме, я не могла уехать: нужно было позаботиться о похоронах. Признаться, я была в растерянности: в Сен-Мало не осталось ни церкви, ни священника, достойного своего сана… И тогда Матюрина передала мне последнюю волю моей матери. Ее завещание меня удивило, но оно было в духе Марии де Лодрен. Так как она не смогла похоронить своего сына Себастьяна, погибшего в Индийском океане, мать завещала, чтобы ее тело опустили в море без всяких церемоний, как тело простого матроса… Жуан отправился в порт вместе с господином Беде, и все было мгновенно улажено. Глубокой ночью рыбацкая лодка вывезла тело моей матери в море. На борту был и священник, переодетый матросом… А на следующее утро я поехала в Комер.

— И вскоре вернулись в Париж. Но ответьте мне, почему вы не приехали прямо к нам? Если бы я вас не встретил сегодня вечером у Тальма, как долго мы бы ничего не знали о вашем возвращении?

— Клянусь, я навестила бы вас очень скоро! Я собиралась в Шаронну на днях. Во-первых, чтобы обнять Мари, а во-вторых, чтобы доверить вам свое небольшое состояние…

Барон рассмеялся.

— Никогда еще женщины не осаждали меня просьбами взять у них деньги! Сначала это предложила мне леди Аткинс, у которой мы должны были встретиться с вами в Лондоне. Она появилась у нас с грудой английского золота, горя желанием спасти королеву. А сегодня вы…

— Прошу вас, помогите мне! — взмолилась Лаура. — Я доверяю только вам.

Де Бац встал и нагнулся к ней, опершись руками о подлокотники кресла, в котором она сидела.

— Тогда зачем все эти уловки? — негромко спросил он своим бархатным, ласкающим голосом. — Почему вы не приехали прямо ко мне?

Он стоял так близко, что Лаура ощутила исходящий от него запах лаванды, кожи и светлого табака. Но она не могла признаться Жану, что ей все труднее становилось находиться в его доме, быть свидетельницей его любви к Мари. Когда она увидела барона у Тальма, ее сердце пропустило удар, а потом запело от радости. Но Жан все повторял свой вопрос, и Лаура смущенно засмеялась, почувствовав себя абсолютной дурочкой.

— Я же вернулась не одна. Я привезла с собой Жуана и Бину. Не могла же я так вас стеснить…

— Это неудачный предлог. Мой дом достаточно велик.

— Ну, хорошо. Все дело в том, что я теперь веду другую войну. Я поклялась покончить с Понталеком и не имею права впутывать вас в это.

— Предлог еще хуже! Неужели вы забыли, что однажды я его уже чуть не убил на дуэли? И что он, будучи агентом графа Прованского, принадлежит к числу моих личных врагов? И могли ли вы не вспомнить о нашем уговоре?

Это было уже слишком. Лаура резким жестом оттолкнула от себя барона и поднялась.