Кровавая осень

– Вы действительно хотите поехать вместе с ней? – спросила Хюви.

– Да. Будет лучше, если я поговорю с Черис конфиденциально.

– Без протокола?

– Вот именно. Исключительно ради моего душевного спокойствия.

Адамат попрощался с комиссаром и забрался в фургон. Черис смотрела в окно. Она сбросила маску незаслуженно оскорбленной деловой женщины и теперь выглядела усталой и раздраженной. Фургон тронулся с места, и Адамат несколько минут молча смотрел на нее, прежде чем задал первый вопрос:

– Почему?

Черис с удивлением обернулась к нему, словно только сейчас заметила, что не одна.

– Потому что Рикард – идиот. Можете так ему и передать. Он мечтатель, и это дает ему некоторые преимущества. Но он глупец, и из него получится ужасный премьер-министр.

– Значит, вы признаете свою вину?

– Похоже, вы и без меня знаете правду, так почему бы и нет? – Она вздохнула. – Я перепробовала все варианты. Меня саму с души воротит оттого, что приходится полагаться на людей, подобных этому Денину. И можете не сомневаться, что мой бывший банкир больше не найдет работы нигде в Девятиземье.

– Вы полагаете, что сохраните свое влияние даже после того, как эта история станет всем известна?

– Через год все забудут, что я была в этом замешана. Денин отправится на гильотину, я заплачу крупный штраф и, вероятно, потеряю свое положение в союзе. Но скоро снова поднимусь.

– И вероятно, заставите своих врагов пожалеть о случившемся?

– Я не убийца, инспектор. Обычно я не лишаю людей жизни и не калечу, пока не исчерпаю другие возможности. Да, я заставлю их пожалеть. Я погублю их репутацию, если будет необходимо. Вы должны понимать это, если хорошо изучили меня.

На самом деле, начиная с ареста Денина и до той минуты, когда Адамат постучался в дверь особняка Черис, расследование неслось с ураганной скоростью. Поэтому инспектор лишь неопределенно хмыкнул в ответ.

– Откровенно говоря, – добавила Черис, – я поражена тем, что вы не стали скрывать свое участие в этом деле.

– Мне довелось пережить и не такое.

Задним умом Адамат засомневался, правильно ли поступил. Возможно, в предупреждении комиссара был определенный смысл, которому Адамат не придал значения. Он не видел никаких оснований считать Черис таким же чудовищем, как Ветас, но все же мог бы и принять меры предосторожности.

На лице Черис мелькнула понимающая усмешка. Адамат нахмурился. Знает ли она о лорде Ветасе? При ее отношениях с Рикардом в этом не было ничего невозможного.

Фургон выкатил на площадь Выбора, и над головой Адамата поднялась черная игла Вороненой башни. Тюрьма была битком набита противниками режима и сторонниками монархии, но для Черис все же нашли одну из лучших камер. На этом настоял сам Рикард, хотя Адамат и не понял, зачем он так поступил. Может быть, в силу своей сентиментальности?

Черис вывели из фургона. Адамат выбрался следом, раздумывая, не продлить ли контракт с Соу-Смизом. Возле ворот Вороненой башни Черис неожиданно обернулась.

– У вас в запасе несколько спокойных недель, инспектор, – со зловещей усмешкой произнесла она. – До скорой встречи.

Поместье Черлемунда, бывшего Первосвященника церкви Кресимира в Адро, казалось унылым и заброшенным.

Адамат вспомнил свой первый визит сюда. Тогда в виноградниках трудились сборщики урожая, на дорожках выгуливали лошадей. Это была отвратительная показная роскошь, и Адамат чуть ли не с удовольствием смотрел сейчас на густую траву, поднимавшуюся над оградой, запущенный сад и холодный, безжизненный фасад огромного дома.

В поместье теперь обитал лишь десяток охранников, присланных городскими властями, чтобы отгонять грабителей и желающих поселиться на брошенной земле до тех пор, пока правительство не решит, что делать с имуществом Черлемунда. Библиотеку предполагалось разделить между университетом и Общественными архивами. Картины и скульптуры должны были распродать частным коллекционерам или передать в дар городскому музею. Само здание мог выкупить кто-либо из богатых торговцев – Адамат слышал даже, будто бы им заинтересовался Рикард, – или же разобрать до основания и использовать камни для восстановления городских зданий.

– Что мы ищем? – спросил Соу-Смиз.

Адамат разгладил сюртук.

– Я хочу узнать о человеке, не отбрасывающем тени.

В небольшой сторожке, расположенной в двух-трех сотнях ярдов от особняка, Адамат предъявил свои документы, и охранник разрешил ему пройти. По дороге инспектор вспомнил, как во второй раз оказался в поместье: когда солдаты Тамаса арестовали Первосвященника. Обгоревшие останки кареты до сих пор лежали рядом с подъездной дорожкой, а на земле все еще были заметны борозды, оставленные магией кезанского Избранного.

На крыльце сидели двое охранников, развлекаясь игрой в кости. Увидев выходящих из кареты Адамата и Соу-Смиза, они вскочили на ноги.

– Нам сказали, что ключи у вас, – первым заговорил инспектор.

– Правильно, у нас, – подтвердила женщина приблизительно двадцати пяти лет в голубом мундире городской полиции. – Ваши документы?

Адамат снова достал предписание.

– Я заметил, что из одной трубы идет дым.