Кровавая правда

Ее покои располагались следом за комнатами его мамэн. А если и она отправится в Забвение? Бун мог поспорить, что одну из этих двух комнат вычистят, редекорируют и передадут во владение очередной женщины. Так же выбрасываешь дохлые батарейки, заменяя их на новые, словно какой-то части этого дома и жизни отца требуется компонент под названием «шеллан»… слава Богу, его легко заказать на «Амазон», когда старый придет в негодность.

Подумав о том, кто ждал его на первом этаже, Бун решил, что не стоит так поспешно судить других.

В этот момент он достиг покоев отца.

Буна никогда не пускали туда, поэтому дать оценку декору он не мог. Но он готов был поставить две третьих своей печени и одну почку, что там царил строгий порядок, и все было в темно-синем цвете.

Элтэмэр, наверное, появился на свет в темно-синем спортивном пиджаке и серой фланелевой рубашке с галстуком.

Когда Бун дошел до изогнутой лестницы, раздался тихий скрип под красной ковровой дорожкой из плюша, до боли знакомый, он не мог представить, что можно жить где-то не здесь. Его дом… дом его отца… не был радостным местом, но, как и с постоянным контролем за тем, чтобы все соответствовало хорошему вкусу, и навязчивой нуждой поступать правильно, он не знал иной жизни, подобные ограничители въелись ему в подкорку.

Нежеланные, но неотвратимые.

Как и брак по договоренности, к которому его склоняют.

Спустившись на первый этаж, он направился к гостиной, расположенной справа. Где за закрытыми дверьми его ждала женщина.

— Я могу вам чем-то помочь.

Бун остановился. Эти слова, если он верно расслышал, предполагали вопрос. Тон и отношение звучали как оскорбление.

Он развернулся. Дворецкий Марквист был не додженом, а вампиром-гражданским. Не считая его не типичного происхождения, в остальном он полностью соответствовал стандарту управляющего большим поместьем: одетый в униформу как из Букингемского дворца, с седыми волосами, зализанными гелем, подозрительным прищуром глаз и верхней губой настолько жесткой, что она наверняка резала тебя с каждым словом, вылетающим из этого рта.

Парень также отличался сверхъестественной способностью появляться не в том месте и не в то время.

Бун поправил узел на галстуке.

— Ко мне пришли гости.

— Да. Именно я впустил ее и сообщил вам об этом.

Бун уверенно встретил направленный в его сторону взгляд.

— И?

— Ваш отец отсутствует.

— Я в курсе.

— Вы будете с ней наедине.

— Мы будем в комнате для приема гостей с камерами по периметру. И, я уверен, ты изучишь все записи. Едва ли мы будем наедине.

— Я позвоню вашему отцу.

— Как и всегда.

Бун повернулся к мужчине спиной и собрался войти в гостиную. Но когда руки накрыли медные ручки, он не смог сдвинуться с места. Тем временем сзади послышалось злое пыхтенье, а потом Марквист, стуча подошвой по начищенному полу, словно высекая проклятья, демонстративно удалился во владения тряпок, сервировки столов и злобных взглядов. Бун медлил не из-за дворецкого, но это помогло избавиться от Марквиста.

— Дерьмо, — прошептал он.

Тело отказывалось двигаться, Бог его знает, почему. Вариантов достаточно. В итоге, он закрыл глаза, чтобы сделать глубокий вдох, и это помогло. Как и в случае с галстуком, без визуальной составляющей он смог собраться с духом.

Открывая двойные двери, он также открыл глаза.

Женщина стояла спиной к нему, перед окном высотой от пола до потолка, выходившим на переднюю лужайку, каскад малиновых штор из дамаста подчеркивали ее белокурые волосы и черно-розовый костюм от «Шанель». Отражение ее печального лица на стеклянном полотне напоминало портрет леди из прошлых веков, отстраненная, праведная, являющая собой образ женщины, которую невозможно встретить в наше время.

Рошель, урожденная дочь Ардэма, оглянулась через плечо, когда Бун закрыл за собой двери… и, встретив ее взгляд, он все понял.

Его накрыло облегчение.

— Бун, — произнесла она хрипло.

Он, казалось, впервые за последний месяц свободно вздохнул.

— Все хорошо. Я знаю, почему ты пришла.

— Знаешь?

— Когда ты позвонила мне напрямую, вместо того чтобы связаться по официальным каналам, я понял, что ты захочешь расторгнуть помолвку. И, как я сказал, все хорошо.

Она казалась удивленной, словно ожидала, что придется объясняться. Словно предполагала трудный разговор. Готовилась к его гневу и возмущению.

— Нет… не хорошо.

— Да. Иди сюда.

Когда он протянул руку, Рошель подошла к нему, но их ладони не соприкоснулись. Он предусмотрительно опустил руку до того, как она приблизилась, и увлек ее к дивану, просто указав на него. Когда они оба устроились на мягком сидении, в его голове мелькнула мысль, что они оба напоминают картонные копии своих родителей. Хотя их превращение состоялось всего пятьдесят лет назад, они с Рошель одевались и вели себя как трехсот-четырехсот летние вампиры: костюмы и туфли, скромные украшения для нее, карманные платки — для него. Идеальные манеры.