Кровавая правда

А если серьезно, то он часто подслушивал в учебном центре или после работы, когда ребята болтали в автобусе, разговоры Крейга, Пэйтона и Акса о своих женщинах. Это было их постоянным базовым времяпрепровождением: когда они встретятся со своими половинками, куда с ними отправятся, чем займут свое время. Он раньше этого не понимал. Да, периодически он ценил женскую красоту; взять, к примеру, Рошель… хотя он не желал связывать свою жизнь с ней, он не был слеп перед ее очевидной привлекательностью и шармом.

Но у него никогда не было настолько близких отношений, как у его друзей.

Сейчас он получил представление. И, как и с его друзьями, он хотел не только секса. Он хотел рассказать Элании о церемонии. Узнать ее мысли по поводу расследования. Попросить совета о связи Марквиста с его отцом и о гребаном завещании.

Эта близость, которую он обрел с относительно незнакомой женщиной, была аналогична той, что он видел у трех своих друзей: хотя время и опыт последовательно докажут их совместимость, которая приведет к полноценным отношениям, с Эланией речь шла не о постепенной эволюции, он словно подобрал верную комбинацию к банковскому сейфу.

И замок открылся как по волшебству…

Бум! Бу-бум, бу-бум, бу-бум.

Бун посмотрел на часы.

— Боже, действительно восемь минут.

— У меня большой опыт. — Она прижималась к его груди в поцелуе. — Потом — одевание. Будет громче, потому что они прямо над нами.

Блин, она не переоценила этот цирк. Шум и гам, грохот, скрип, треск… он усомнился, что они просто одеваются.

— Уверена, что они там не в хай-алай[48] играют? — Когда Элания рассмеялась, Бун посмотрел на нее. — Слушай, я могу разобраться с этим. Утихомирю их.

— Каким образом?

— Сломаю им обе ноги. — Он подкинул ей. — Или все, если их больше, чем две. Шума больше не будет.

Элания улыбнулась.

— Ты ведь шутишь, правда?

— Да. — Он стал серьезным. — Я никого не трогаю без необходимости. — Сказав это, он понял, что лукавит. Но лессеры не в счет. Они даже не живые, ради всего святого.

— Могу я задать вопрос?

— Конечно. — Он заправил прядку ей за ухо. — Что ты хочешь узнать?

— Когда ты пришел сюда, и я открыла дверь… — Элания замолчала. — Ты выглядел таким измотанным. У тебя все хорошо?

Бун накрутил прядь ее красно-белокурых волос на палец.

— Сейчас мне придется аккуратно выбирать слова.

— Почему?

— Как ты знаешь, мой отец умер. Но я… я не скорблю по нему так, как ты оплакиваешь свою сестру. У нас были плохие отношения. С самого рождения я был для него позором, потому что выглядел не так, как должно аристократу. Я был крупнее, мускулистый, не сухощавого типа, предпочитаемого Глимерой. — Бун сомневался, следует ли говорить о том, что он, возможно, был результатом измены. — Потом, после того как умерла моя мамэн, он не сказав ни слова привел в дом другую женщину. Как диван, который заменил вышедшую из строя кушетку. Я больше не мог мириться с этим лицемерием. Я пытался соответствовать его ожиданиям, но невозможно терпеть такую цензуру, и, казалось, было всего два выхода — съехать или…

— Или что?

— Покончить жизнь самоубийством. — Он пожал плечами, будто это ничего не значило. Хотя это не так. — Моей последней каплей с ним стала мачеха. Его последняя капля — сорванная помолвка, которая опозорила наш род. Ну и мое вступление в учебную программу Братства. Так или иначе, когда он умер… это во многих смыслах стало облегчением для меня.

— Плохо, что у тебя не ладились отношения с отцом.

— Такое бывает. Особенное часто — в Глимере.

— Не знаю, что хуже: скучать по любимому человеку, как я любила Изобель… или страдать в отношениях, какие были у вас с отцом.

— Грустный жребий. — Наверное, отчасти он их и связал. — У страданий много обличий.

Повисла короткая пауза, а потом:

— Тебя ждал договорной брак? — спросила Элания.

— Да. Девушка разорвала помолвку, и, честно говоря, я был этому рад. Я был готов выполнить свой долг, чтобы не повредить ее репутации и своей семье. Но я не любил ее, как и она меня.

Элания сделала глубокий вдох.

— Прости, что спрашиваю о браке. И хочу, чтобы ты знал, я ни с кем не была близка, как с тобой.

Бун медленно улыбнулся.

— Можешь спрашивать что угодно. И я бы тоже спросил у тебя про разорванную помолвку, если бы зашла речь.

— За эти годы, должно быть, отец причинил тебе много боли.

— Все нормально. Просто так вышло.

Закинув руку за голову, Элания взяла его ладонь.

— Расскажи больше о своем детстве. Об учебной программе. И… что произошло с твоим отцом, как он ушел в Забвение.

Бун не почувствовал себя обязанным, наоборот, казалось облегчением открыться кому-то. Особенно Элании.

— С чего мне начать?

Улыбка Элании была полна сострадания, как и ее желтый взгляд.

— С чего захочешь. У нас впереди весь день.

Да, подумал он. Весь день.

И это замечательно.

Глава 19

Бутч выключил запись на своем мобильном и повернул голову, лежащую на подушке, к своей шеллан. Марисса свернулась рядом с ним, укрытая покрывалом, ее светлые волосы разметались по плечам, а голубые глаза были очень серьезными.