Кровавая судьба

Джослин стала полностью серьезной, краска сбежала с ее лица, в глазах мелькнул страх.

— Стоит позвать Колетт?

Женщина была в их доме со вчерашнего дня, убирала на кухне, складывала красивую желто-синюю одежду на опрятном старинном пеленальном столике, который принесла для детской: детскую она с волнением обустраивала… и перебустраивала… дюжину раз, старалась предусмотреть каждую мелочь, которая могла бы понадобиться новой паре, и казалась очень счастливой, делая это.

Натаниэль кивнул и взял ее за руку.

— Ты готова к тому, что произойдет?

Джослин кивнула.

— Я думаю, да. Надеюсь.

Натаниэль послал ментальное сообщение Колетт, которая не потрудилась идти по длинному коридору к спальне хозяев, а просто материализовалась около кровати, ее искрящиеся голубые глаза были распахнуты в ожидании.

— Пора? — спросила она, ее мягкий голос переполняла радость.

Натаниэль кивнул.

— Джослин?

— Я готова, — сказала она, приподнявшись в полусидящее положение.

******

Натаниэль закрыл глаза, наклонил голову и заговорил на древнем языке. Несмотря на то, что Джослин не понимала слов, она находила их красивыми и завораживающими… с мистическим ритмом.

И затем он призвал своих сыновей из тела этой прекрасной женщины.

Спальня наполнилась светом, словно миниатюрные радуги развернулись над кроватью. Странный звук наполнил комнату, похожий на звук быстро текущей реки, и будто золотая пыль ослепительным светом засверкала вокруг Джослин… пока, наконец, не образовала пик чуть выше ее живота.

Золотая пыль постепенно превращалась в волны света, двигаясь все быстрее и быстрее, а звук становился все громче и громче, пока не начал появляться контур ребенка.

Первый ребенок материализовался медленно, прекрасный ангел с иссиня-черными волосами и мистическими карими глазами. Он казался чуть больше семи фунтов, и был определенно совершенным: от безупречного цвета медово-золотистой кожи, до идеальной формы головы.

У него были сильные здоровые ручки и ножки, которыми он дергал, когда впервые закричал, наполняя комнату звуком жизни.

Сердце Джослин наполнилось удивлением и страхом.

Джослин восстановила свое дыхание, крайне удивленная, и ее глаза затуманились, когда она потянулась, чтобы взять новорожденного ребенка: своего новорожденного сына.

Натаниэль выглядел пораженным, ребенок был невероятно… красивым. Он взял малыша на руки и стал мягко покачивать, а потом повернулся, отдавая его Колетт.

Прежде чем Джослин запротестовала, он сказал:

— Ты скоро сможешь его подержать, любовь моя.

Джослин знала, что он напоминал ей о… Темном.

Что был еще один ребенок, который должен родиться. Она сделала глубокий вдох и постаралась подготовить себя к тому, что скоро случится.

Когда второй ребенок появился, с густой копной красно-черных волос, она поразилась реальности проклятья.

Натаниэль дотянулся до ребенка, но его отношение изменилось. Он держал его намного более холодно, не потрудившись даже посмотреть в его глаза, но Джослин не смогла сдержаться.

И была потрясена тем, что увидела.

У второго ребенка были те же самые красивые карие глаза как у первого. Джослин не могла отдышаться.

Он был прекрасен.

И ребенок не плакал.

Он лепетал и шевелился в руках Натаниэля, как любой другой драгоценный младенец.

Живот Джослин скрутило в узел. Этот ребенок не был злым. Он не был мерзостью. В какой-то момент она позволила себе думать так, маленькие леопардовые глаза повернулись в ее сторону и поймали ее взгляд. Они излучали… свет. Не темноту.

Джослин поднялась инстинктивно. Двигаясь как медведица мать, она втиснулась между Натаниэлем и беспомощным младенцем, выхватила его из рук вампира и крепко прижала к сердцу, покачивая.

Натаниэль и Колетт резко вздохнули, их глаза широко распахнулись от шока.

— Джослин, — позвал мягко Натаниэль, — дай мне ребенка, любимая.

Джослин прижала ребенка еще ближе.

— Натаниэль, посмотри на него!

Он отказался, продолжая смотреть в ее глаза.

Джослин почувствовала яростное желание защищать.

— У него мои глаза, — настаивала она. — Он прекрасен, здесь что-то не так.

Она повернулась, чтобы взглянуть на Колетт.

— Он нисколько не походит на Валентайна или Темных… он прекрасен.

Она свирепо посмотрела на Натаниэля.

— Посмотри на него!

Натаниэль стоял в ошеломляющей тишине, отказываясь смотреть на ребенка. Вместо этого он смотрел прямо в глаза Джослин, взглядом, в котором была смесь неудовольствия, удивления и жалости.

— Нет, любовь моя, он…

— Наш сын! — закричала она. — Посмотри в его глаза. У него мои глаза!

Натаниэль покачал головой более энергично, и Джослин увидела, как он и Колетт обменялись понимающими взглядами между собой.

Она могла чувствовать тонкое волнение энергии в воздухе и знала, что они говорили друг с другом телепатически… используя связь, к которой она не была привязана.

Джослин ощущала себя абсолютно преданной и отчаянно загнанной в угол.

— Перестаньте разговаривать только друг с другом! — сказала она, и они сразу же одновременно отошли на несколько футов от кровати.