Кровавая свадьба

— Ха-ха-ха…

— Папа считает, там много гадостей показывают и на нормального человека телевизор плохо действует. Вот книги он разрешал все читать, я и читала.

— Нет, это невозможно! Папа, папа! А ты? Представь, вдруг что-то случится с отцом…

— С ним ничего не случится. Никогда!

Егор хватался за голову и принимался объяснять примитивные вещи. Он выглядел таким многоопытным, Света слушала, раскрыв рот. Он познакомил ее с друзьями, они до утра смотрели видик, пили пиво, играли в бутылочку, слушали музыку, от классики до тяжелого рока. За полгода Света узнала столько хорошего и плохого… Герман только руками разводил:

— Папа, Светка с цепи сорвалась, она ругается.

Но Феликс продолжал баловать девочку. Ничего страшного, говорил, ласточка должна и пошалить. Его поучительные беседы сводились к одному: ай-яй-яй, нельзя произносить плохие слова. Света слушала, кивала и делала по-своему. Вдруг она очутилась в ситуации «вверх дном». События последних двух месяцев не умещались в маленькой головке, только некие защитные силы внутри не позволяли ей спятить.

Марат и Федор прощались, а Света разминала пальцы: холодок так и не прошел.

Дня три спустя Марат приготовил чудный ужин из мяса под каким-то экзотическим соусом, пытался приобщить к кулинарному искусству Свету. Впрочем, простые блюда — суп или борщ — он тоже не умеет готовить. Света честно выполняла роль подсобного рабочего, чистила овощи, резала лук и рыдала при том горючими слезами. Едва сели ужинать — звонок. Пришел Федор, потребовал себе тарелку, достал бутылку вина.

— Чем порадуешь? — спросил Марат, когда выпили и принялись за мясо.

— Ничем, — вздохнул тот. — Официантка не помнит, как я ни старался восстановить в ее памяти тот вечер. А Митя… Ох уж этот Митя… Пьян, говорит, был, кого-то встречал на улице, а кого и где… Они с другом шли на автопилоте, ничего не соображали.

— Как же так? — разволновалась Света. — Митя учится с Егором… Он не хочет ему помочь? Неужели можно напиться и ничего не соображать?

Марат и Федор расхохотались в голос, Света надулась.

— Светильда, не обижайся, — сказал Марат, отсмеявшись. — Это действительно возможно. Хочешь, на себе испробуй.

— Не хочу, — буркнула она. — Я просто не верю, что Митя не помнит.

— Значит, не хочет вспоминать, — заключил Федор.

— Я поговорю с ним, — заявила Света. — Он не может так поступить.

— Думаю, это вряд ли поможет, — равнодушно пожал плечами Федор.

Его тон и отношение очень расстроили Свету, остаток вечера она провела с потухшим настроением — вот так умирает надежда. А утром она исчезла из дому потихоньку, когда Марат вышел за сигаретами, оставив записку: «Скоро буду». Целый день проторчала у дома Мити, он появился с парой приятелей, весело гогоча, Света кинулась к нему:

— Митя, я прошу тебя, будь человеком, вспомни встречу с Егором.

— Светка? — растерялся он и даже отпрянул от девушки, словно боялся ее. — Клянусь, ничего такого не припоминаю. Меня спрашивали уже… Я пьяный был…

— Митенька, ты же ногами шел, значит, в сознании был, — внушала она ему. — Митенька, от тебя зависит… Это хоть ты понимаешь?

— Я-то понимаю… Ну, хочешь, совру? Но что врать? Понятия не имею.

— А твой друг? — не сдавалась Света. — С которым ты был?

— Друг? Свет, я даже не помню, с кем тогда пил — до того накачался. И с кем домой шел — отшибло. Честно. Поверь.

Света рассматривала его, как невидаль, увиденную впервые и поразившую ее своими необычными формами. А Митя смущенно улыбался, мялся, тер нос…

— Понимаешь, Митенька, — сказала она тихо, — я тебе не верю. Вот так: не верю, и все. Егор тебе столько делал… рефераты писал… я ведь знаю. А ты…

— Вот этого не надо, — возмутился Митя с видом оскорбленного достоинства. — Не надо давить на психику. За ложные показания в тюрьму сажают.

— Митя, тебя не будет мучить совесть?

— Нам совесть не по карману, — сказал один из приятелей и заржал.

— Девчонка, чего ты пристала? — вступил второй. — Вспомни да вспомни… Сказал же: не помнит. Пошли с нами на тусовку?

Света смерила их презрительным взглядом и пошла прочь.

— Свет, я честно не помню, пьяный был, — крикнул ей вдогонку Митя.

Она круто развернулась и отчаянно закричала:

— Но то, что ты пьяный был в тот час, помнишь? Подонок ты, Митя.

Света поспешила дальше, слыша диалог за спиной:

— Давай проучим девчонку? — предложил «остряк».

— Стой, — сказал Митя. — Тебе башку оторвут. Это дочка Железного Феликса. Говорят, его грохнул Егор прямо у нее на свадьбе…

Света бросилась бежать, задыхаясь от чужой подлости и собственной ярости. Бежала, пока в глазах не потемнело, не застучала в висках кровь.

— Подонки! Мразь! Дерьмо! — ругалась вслух.

Но устала, да и ногу натерла новыми босоножками. Села у кособокого домика на лавочку, сняла обувь. Из дома она сбежала, чтобы Марат за ней не увязался. Правильно поступила, не хватало только стычки Марата с дружками Егора. А Митя мерзавец, ведь помнит, помнит! Почему все так скверно?