Кровавая свадьба

— Эй! Чего здесь расселась? — Над забором торчала сморщенная, перекошенная злобой харя в кепке с беззубым ртом. — А ну, иди отсюда! Вам у моего двора маслом намазано? Пошла, пошла отсюда, проститутка!

Света отошла, оглянулась — харя следила за ней. И тогда Света все накипевшее выплеснула на деда:

— Чего зыришь, старый верблюд? Хрен моржовый! Да я вернусь сюда с пацанами и утоплю тебя в сортире, урод!

Завершив выпад, Света дунула что есть мочи под оголтелый лай собак из дворов и нецензурную ругань хари. Что ж, у современных девушек могут быть скромные познания в области кухни и быта, зато кое в чем другом они преуспевают.

Босиком Света пришла к парку, надела босоножки и, превозмогая боль в натертых местах ступней, добрела до «Ивушки». Народу в парке было очень мало, а кафе под открытым небом вовсе пустовало. Сев за столик, Света теребила фотографию. К ней лениво подплыла дородная официантка в грязном переднике красного цвета в белый горошек, вопросительно уставилась.

— Мне… мне… — мялась Света. — Мне сока… и стакан вина.

— Тебе сколько лет? — надменно спросила официантка, которой было в самый раз за плитой стоять, а не отпугивать клиентов.

— В… во… восемнадцать, — почему-то стала заикаться Света.

— Не бреши.

— Честное слово, — неубедительно промямлила Света, в этот момент сама не верившая в свое совершеннолетие. Робко добавила: — Я замужем.

Официантка фыркнула, уплыла в домик-ларек. Света растерянно оглядывалась, не зная, что делать дальше, вернется официантка с заказом или нет. Однако та вскоре приплыла, поставила два стакана (один предположительно с вином) на стол, ехидно смотрела. Света поднесла стакан ко рту, в нос ударил запах чего-то перебродившего и кислого. Отхлебнув, она постаралась не морщиться и обратилась к официантке:

— Понимаете, две недели назад была моя свадьба… Ой, это вам не нужно… Сюда заходил молодой человек… его зовут Егор… Ой, вы его не знаете… В смысле — имени не знаете. Так вот… Вы не могли бы вспомнить его? Он заказал сто пятьдесят водки… и…

— Люся! Люсь! — крикнула та в сторону ларька. — Опять тебя спрашивают.

Подошла такая же далеко не худенькая женщина, явно принявшая сто пятьдесят, так как нос ее и щеки пылали, а глаза возбужденно сверкали.

— Тебе чего? — спросила Свету Люся.

— Вот, — протянула она фотографию Егора и повторила сказанное первой.

— Не знаю, — пожала плечами Люся. — Может, и заходил.

— Ну, припомните, — настаивала Света. — Он еще вас послал… Извините.

— Да меня каждый второй посылает, делов-то! Что ж, их всех запоминать?

— Ну, посмотрите хорошенько, — умоляла Света. — Он пришел где-то в половине десятого вечера, одет был в костюм темно-синего цвета, голубую рубашку, а галстук…

— Девочка, — виновато улыбнулась Люся, — знаешь их сколько тута шастает? Они у меня слилися в одну кучу, я мужа своего скоро не различу, а ты…

Света расплакалась, да так горько и жалобно, навзрыд, что обе тетки присели на стулья и давай ее утешать. Первая поднесла стакан с вином:

— Деточка, выпей, хорошо успокаивает.

— Ага, — подтвердила Люся. — Почище валерьянки будет. Пей, пей…

Света залпом осушила стакан с невкусным вином, сморщилась. Люся на закуску поднесла к ее рту сок, но сок не перебил запаха дрянного вина, попавшего в желудок и начавшего пытать его кислятиной. Затем голова Светы стала кружиться, а тело… оно не слушалось. Женщины о чем-то ее спрашивали, Света их плохо понимала, будто иностранка, и вообще, постепенно перестала соображать. Счастье, что обе они оказались добрыми, проводили ее до такси, усадили, растормошив, спросили адрес.

— Улица Бетховена, 35, квартира 20, — выговорила она.

И отключилась. Пришла в себя, когда Марат вытаскивал ее из такси. Ноги не двигались, а руки цепко хватались за мужа — все же чувство самосохранения работало. Потом она почему-то оказалась в воздухе, держась за шею Марата…

— Пей, — протянул он утром стакан с шипящей жидкостью, пузырьки подпрыгивали над поверхностью воды. Света только что проснулась и чувствовала себя прескверно.

— Что это? — спросила.

— Эликсир. Специально для выпивох. Пей, не бойся, через пятнадцать минут похмельного синдрома как не бывало.

Выпив «выстреливающую» по носу водичку, Света упала на подушки. Неприятные физические ощущения усугублялись стыдом. А Марат, как назло, не уходил, ухмыльнулся:

— Ну и как, удался эксперимент?

— Не понимаю.

— Набралась ты вчера. А как с памятью?

Туго. Отдельные эпизоды вспыхивали и гасли. Света нахмурилась.

— Я тебя по всему городу искал. Герман тоже. Приехал домой проверить, вдруг ты уже здесь, а у подъезда — такси. Пришлось тащить тебя на себе. Где ты была?

— Гуляла. Прости, пожалуйста, я нечаянно.

— И кто тебя нечаянно напоил?

— Сама.

— Ну и ну! Понимаешь, Светильда, — улыбнулся Марат, — нормальные люди напиваются в компаниях, а вот алкаши в одиночку.

— Не дави на психику, — припомнила Света выражение Мити. — Мне и так стыдно…

— Прими контрастный душ, он стыд смоет.