Кровавая весна

Коридор, наполненный костями, остался позади, но не успели мы пройти и двадцати шагов, как начали попадаться новые останки. Кости, кости, кости… приходилось смотреть под ноги, чтобы не дробить их тяжелыми металлическими сапогами. И все равно, несмотря на все усилия, то и дело под ногами слышался мерзкий хруст. Мы шли если не по некрополю, то по старому полю битвы. Хотя скорее по скотобойне, да простит меня Создатель, что сравниваю людей со скотом.

Но как иначе назвать эту дикость?

Здесь не было воинов. Только беззащитные деревенские жители, пытавшиеся укрыться от беды. Их просто вырезали, как животных. Безжалостно и беспричинно.

Будь проклят навеки виновный в этом злодеянии!

Впрочем… мне ли обвинять?

— Твари! — будто прочел мои мысли здоровяк. — Проклятые твари! Как можно?! Гляньте на череп, господин! У меня в ладони поместится! Совсем дитенок…

— А скольких детей шурдов убил я? — вопросом на вопрос ответил я, проводя ладонью по ставшему мокрым балахону. — Скольких детей гоблинов? Когда мы врывались в их гнездовища, я особо не разбирал, кого убиваю. Просто бил не глядя. А ведь дети шурдов пока ни в чем повинны не были. Но пали от моего меча.

— То шурды! Не дети Создателя! Мерзость, порожденная руками Тариса, чтоб ему в аду вечно коптиться!

— Да и гномов вроде не Создатель, а Отец Каменный породил. Во всяком случае, они так думают, — хмыкнул я. — Убьем и их?

— Э-э-э, — протянул внимательно прислушивающийся Койн.

— Хм… — замялся Рикар. — Их-то за что? Они наши!

— Вот и я о том же самом, Рикар, вот и я о том же самом. Все хотят жить. Никто не хочет умирать. И мир делится на наших и чужих. Койн, далеко ли нам еще?

— Мы у самого выхода, друг Корис.

— Прошли весь рудник и никого не встретили… — протянул светловолосый охотник. — И славно.

— А я бы кого-нибудь прибил, — признался я. — Хотел бы вырвать кишки твари, натворившей такое! Но кажется, что бы это ни было, оно либо ушло, либо умерло.

— Боковые штольни не оглядывали, господин, — напомнил здоровяк.

— Я не чувствую ничего живого. Не вижу магию, — ответил я, напряженно всматриваясь в темноту. Только крохотные искры жизненной энергии витали у пола и стен.

— И никаких новых следов, господин, — последовало дополнение от охотников. — Много лет тут ни зверь, ни человек не ходил.

— Что ж, оно и к лучшему, — отозвался я, с тревогой глядя на обильную капель, срывающуюся с меня. — Я таю. Надо поспешить.

— Господин тает! — всполошился здоровяк. — Снега сюда!

— Пока терпимо, — отмахнулся я. — Вперед!

Мы нашли причину столь многих смертей. У самого входа. По эту сторону завала. Наполовину придавленную чудовищно огромными валунами, сорвавшимися с потолка. Нашему взору была видна лишь передняя часть скелета. Здоровенного костяка с клыкастым вытянутым черепом. Похоже, в момент обвала зверь почувствовал опасность и, извернувшись, попытался уйти от падающих камней. Не успел совсем немного. На скальном полу глубокие и многочисленный царапины. Настоящие прорезы в твердом граните, оставленные не чем иным, как когтями. Даже заваленный и раздавленный, зверь еще жил какое-то время и старался вытащить себя из-под камней. Что за дикая живучесть!

— Сгарх, — нарушил я гробовое молчание. — Другого подобного зверя я не знаю.

— Не те клыки, — к моему удивлению возразил не гном, а молчавший до сих пор Литас. — Тело похоже. Но когти и клыки совсем другие, господин. Не сгарх это.

Гномы разом испустили вздох облегчения, заулыбались в бороды, что-то забормотали на своем языке. Ну, еще бы — любимых зверушек оправдали. Злобные наветы развеяны, можно радоваться.

— Уверен? — я не был столь доверчив.

У меня в поселении много сгархов. И если они иногда сходят с ума и творят подобное… оказаться с обезумевшими хищниками в закрытом поселении…

— Клыки большеваты.

— У сгархов тоже немаленькие. Как и когти.

— Я вам так скажу, господин: это не сгарх. Вы сюда взгляните!

Наклонившись, я заглянул внутрь черепа и удивленно присвистнул — в верхнем небе и на внутренней части нижней челюсти торчало неимоверное количество острейших клыков. Они покрывали все внутреннее пространство обеих челюстей.

— Эта тварь и пасть толком закрыть бы не смогла. И безъязыкая, похоже, была! — уверенно ответил Литас. — Какой тут язык, ежели со всех стороны зубы торчат? А вот сюда гляньте!

На этот раз палец следопыта указывал на плечевые кости и хребет. Присмотревшись, я едва вновь не испустил изумленный свист. Шипы. Из плечевых костей и из хребта торчали длинные костяные шипы.

— И вот это, — поднявшись с колена, Литас показал мне две странные костяные пластины неправильной формы. — Ни к чему не прикреплены. Не иначе, прямо на коже росли.

— Костяная броня, — пробормотал я. — Бронированная, шипастая и неимоверно зубастая тварь.