Кровавая Земля

— Был, — ответил тот, — но должен признаться, что всё прошло как в тумане. Нельзя сказать, что я был пьян, но и трезвым то состояние не назвать. Но я помню чувство радостного возбуждения, что несколько странновато, не считаете? Но подобное говорил и Джордж Вашингтон, помните? Когда описывал, как его пьянил свист пуль. Как думаете, может, все дело в нашем поиске источника возбуждения? Как у заядлых игроков?

— Думаю, ставок с меня хватит, — угрюмо протянул Старбак.

— Ах, — понимающе воскликнул Поттер. — У меня на счету лишь одно сражение.

— Дважды Манассас, — холодно сказал Старбак, — и Господь знает сколько оборонительных боев за Ричмонд, Лисберг, сражение у Кедровой горы. Небольшая стычка под дождем несколько дней тому назад, — он пожал плечами. — Достаточно.

— Но еще больше сражений на подходе, — заметил Поттер.

— Да, — Старбак сплюнул кусочек табака под колеса поезда. — И всё равно остаются сучьи дети, думающие, что мне нельзя доверять, потому что я янки.

— Тогда почему вы сражаетесь на стороне Юга? — поинтересовался Поттер.

— А вот это, Поттер, — ответил Старбак, — вопрос из числа тех, на которые мне нет нужды отвечать.

Оба умолкли, когда колеса состава заскрежетали при подъеме. Вонь горячей осевой смазки вагонов смешалась с ароматом дыма из топки паровоза. Они поднялись достаточно высоко, чтобы рассмотреть освещенные луной земли на западе. Мозаика крошечных огоньков выдавала местонахождение отдаленных деревень и ферм, а яркое свечение небольших пожаров от занявшейся травы показывало две изогнутые линии путей, пройденных поездом на пологом подъеме.

— Тебе когда-нибудь доводилось участвовать в стычках застрельщиков? — внезапно спросил Старбак.

— Нет.

— Как считаешь, справишься? — поинтересовался Старбак.

Поттер казался потрясенным столь серьезным вопросом.

— Почему я? — наконец спросил он.

— Потому что капитан застрельщиков должен быть независимым засранцем и не бояться принимать рискованные решения.

— Капитан? — удивился Поттер.

— Ты меня слышал.

Поттер затянулся.

— Конечно, — согласился он.

— Получай свою роту, — продолжил Старбак. Сорок человек. Также получишь тридцать винтовок, — он размышлял об этом весь день и наконец решил рискнуть. Никто из четырех его действующих капитанов не произвел впечатления человека, способного взять на себя ответственность, но Поттер отличался нахальством, которое могло сослужить добрую службу в линии застрельщиков. — Ты знаешь, чем занимаются застрельщики?

— Понятия не имею, — ответил Поттер.

— Вы наступаете впереди батальона. Рассеиваетесь цепью, используете укрытие и подстреливаете чертовых стрелков янки. Беспощадно тесните сукиных детей, пока не отбросите назад, и начинаете стрелять в главную цепь, пока не прибудет остальная часть батальона. Выиграй дуэль застрельщиков, Поттер, и ты на полпути к победе, — он замолк, втянув дым в легкие. — Не будем пока об этом объявлять, пока не пройдем день настоящего марша. Стоит посмотреть, кто из солдат сможет выдержать темп, а кто нет. Нет смысла ставить в стрелковую цепь слабаков.

— Полагаю, вы были застрельщиком? — спросил Поттер.

— Да, какое-то время.

— Тогда почту за честь.

— К дьяволу честь, — проворчал Старбак. — Просто оставайся трезвым и бей без промаха.

— Слушаюсь, сэр, — ухмыльнулся Поттер. — Марте польстит стать женой капитана.

— Так не разочаровывай ее.

— Боюсь, моя дорогая Марта обречена на вечные разочарования. Она верит, что возможно и даже и необходимо, чтобы все мы вели себя как примерные ученики воскресной школы. Она говорит, что честность — самая лучшая привычка, семь раз отрежь и один раз отмерь, не занимай и не давай взаймы [6], честность всего дороже, поступай с другими так, как ты хотел бы, чтобы поступали с тобой, и всю эту высокопарную чушь, но я не уверен, что это возможно, когда страдаешь жаждой и недостатком воображения, — он выбросил из тамбура окурок сигары. — Вы когда-нибудь желали, чтобы война длилась вечно?

— Нет.

— А я да. Чтобы кто-то кормил меня, одевал, подхватывал, когда мои крылья сложатся. Знаете, что пугает меня, Старбак? Я боюсь мира, когда не будет больше армии — моей тихой гавани. Останутся лишь люди, ожидающие, что я буду зарабатывать себе на жизнь. Это тяжело, очень тяжело, действительно жестоко. Какого черта я буду потом делать?

— Работать, — спокойно ответил Старбак.

Поттер рассмеялся.

— А что вы будете делать, майор Старбак? — понимающе спросил он.

Дьявол меня разрази, если я знаю, подумал Старбак, дьявол меня забери, если знаю.

— Работать, — сурово произнес он.

— Несгибаемый капитан Старбак, — изрек Поттер, но Старбак уже вернулся в вагон.

Поттер покачал головой и всмотрелся в убывавшую ночь, подумав обо всех поездах, везущих войска в синих мундирах навстречу этому, в одиночестве с грохотом ползущему и пыхтящему на своем пути на север. Безумие, подумал он, сплошное безумие. Мы для богов — что мухи для мальчишек [7]. Он был готов расплакаться.

* * *