Кроваво-красная дорога

— Хелен! — кричу я. — Отпусти ее, ублюдок. — Я прыгаю на дверь камеры, забывая, что я прикована к койке, а кровать привинчена к полу. Я приземляюсь лицом вниз, но сразу карабкаюсь вверх.

Бешеный Пес тащит Хелен к двум стражникам камерного блок.

— Выведите-ка её наружу, — говорит он.

Они берут её за руки и толкают за дверь.

— Хелен! — кричу я. — Нет! Хелен!

Бешеный Пёс отпирает дверь в мою камеру. Я карабкаюсь обратно на койку в углу, и кидаюсь с неё на нево, пока он освобождает меня от цепей. Он хватает меня за руку, ставит рывком на ноги и тащит вон из камеры. Он подтаскивает меня к металической двери в полу камеры и пихает меня внутрь.

— Сладких слов, Ангелочек, — говорит он.

Затем он плюёт на меня. Дверь с лязгом захлопываетца и я оказываюсь в морозильнике. Где темнота чернее ночи.

Я знаю, што больше никогда не увижу Хелен снова.

* * *

Девушки в камерном блоке хранят молчание. Они и между собой не особо разговорчивы и даю руку на отсечение, чёртасдва, они бы говорили со мной. Они обвиняют меня в смерти Хелен.

И в этом они не ошибутца. Я сама себя виню. Если бы она не болтала со ной, если бы мне не понадобилось во што бы то ни стало разузнать о Лью, мы были бы осторожнее. Не говорили бы так долго. Мы бы услышали стражников и как идет Бешеный Пёс. Если бы... если бы, то Хелен была бы еще жива.

Но недолго. Што правда, то правда. Время Хелен было на исходе. Все это знали. Она сама это знала. Она просто ждала, когда проиграет свой третий бой. Она просто ждала своей смерти, когда её отдадут на растерзание толпе.

Я видела, што остаетца от человека, когда он бежит в последний раз по арене и его поглощает неистовствующий одурманеный люд. По крайней мере, она избежала этой участи.

Теперь она свободна. Как и хотела. Но её смерть лежит тяжелым грузом на моем сердце.

Когда я думаю о Хелен, я размышляю, как собираюсь найти способ сбежать отсюда. «Канун летнева солнцестояния», сказала она. Я должна добратца до места под названием Поля Свободы в Черных горах ко дню летнева солнцестояния. Который наступит ровно через три недели.

Так што я наблюдаю. И жду.

Мой шанс вскоре настанет. Я знаю это. Он должен настать.

Должен.

* * *

Я стою в центре арены в Клетке. Гляжу на толпу. Они подскакивают и орут мне. Я гвоздь программы, звезда города Надежды. Самая известная достопримечательность, которую когда-либо видывал этот город. Они стекаютца сюда в большом количестве, когда сражаюсь я. Я привлекаю их.

Я смотрю сквозь решетки, наверх. Неро здесь, он прилетел, как всегда. Расположился на вершине световой башни, которая выситца в аккурат около Клетки. Света здесь и в помине не видывали, со времен Мародеров разумеетца. Теперь на неё вскарабкиваютца и взбираютца те желающие, кто хотят поглядеть бои сверху. На световой башне самые дешевые места.

За исключением таво, што там никто не сидит, когда я дерусь. Никто не рискует сидеть рядом с Неро, когда тот усаживаетца на вершину башни. Все его боятца. Эти болваны все верят, што вороны приносят смерть. Поражение. Уничтожение. Они верят, што я черпаю свои силы от нево.

Я люблю смотреть наверх и видеть его там. Он всегда сидит там до тех пор, пока я не выигрываю, и только потом он улетает проч. Он начал так делать с моего же первова боя.

Но я черпаю свою силу не от Неро. А из той ярости и неистовства, которые бушуют во мне. Вот, што помогает мне побеждать.

Севодня в первом ряду сидит девушка. Высокая, с бронзовой кожей, и горделиво вздернутым носом.

Она не похожа на большинство тех, кто приходит в Колизей. Другие должно быть и не замечают, но в тот момент когда я её вижу, то сразу же понимаю, што она воин. Её выдает взгляд. У неё цепкий взгляд, который охватывает даже такие вещи на которые другие не обратили бы внимание, посчитав их мелочью.

И она не берет листок чаал, когда ей предлагает какой-то мужчина. Не то, што все остальные, кто приходит на бои. Как и три девушки, которые пришли вместе с ней.

На самом деле они отпихивают этова мужика, да так, што он опрокидывает корзину и чаал вываливаетца на землю, прямо им под ноги и они топчут его, да так, што от листьев остаетца только пыль. Когда к ним подходит охранник, што бы посмотреть в чем там дело, они делают вид, што и пальцем не трогали разносчика.

Она видит, што я смотрю на неё, наблюдая за её действиями. Приподнимает бровь, как бы говоря, тебя-то это каким боком касаетца?

Дверь на Арену открываетца и входит моя соперница, под улюлюканье и насмешки толпы. Это на вид крепкая, загорелая девушка, по имени Эпона. Она прибыла сюда всего пару дней назад. Прежде я с ней никогда не дралась, но до меня дошол слушок, што она грязно деретца. В Клетке позволяетца довольно многое - удары, пинки, удушение руками и ногами, чево нельзя так это кусатца и наносить порезы. Я слыхала, она делает и то и другое, если охранники Арены особо не следят или вовремя не увидят, то она тут же использует свой шанс. Я должна держатца с ней настороже.