Кроваво-красный (СИ)

 — Я знаю, — полукровка поморщилась, вспоминая Франсуа Матьера. Неприятная личность, пожертвовавшая матерью, чтобы спасти свою шкуру и устроившая весь балаган, после которого состоялась ее незабываемая встреча с Аркуэн... хотелось бы верить, что после бегства из города он сломал шею где-нибудь в лесу, споткнувшись о корни, или свалившись в овраг. Ночь тогда была темная и дождливая, как раз подходящая для несчастного случая. И дикие звери не упустили бы возможности полакомиться свежим мясом...

 — Где сейчас гости?

 — Внизу, в подземельях. Сейчас там скандал, но, думаю, до убийства не дойдет, — Терис нахмурилась, досадуя на невозможность побыстрее покончить с обществом назойливых женщин, — Не могут они сами, придется подвести их к этой мысли.

 — Потом, когда умрет Матильда. Сейчас нужно спуститься вниз и попытаться их разнять, — Спикер шагнул к двери, — Наше равнодушие будет выглядеть слишком подозрительно, нужно быть слепыми, чтобы не замечать их скандалов.

 — А можно без меня? Мне нельзя волноваться, я будущая мать, — Терис сделала жалобные глаза, с ужасом представив, что сейчас придется влезать обратно в корсет, когда ребра только утром перестали болеть, — И они вряд ли станут меня слушать. Мое мнение там ничего не значит...

 — Нельзя. Будешь стоять рядом как образец добродетели и спокойствия, — дверь захлопнулась, оставляя полукровку наедине с тяжкими мыслями о предстоящих мучениях.

 ***

 "Чертово платье... Чертова Матильда, даэдрот ее дери... Аристократы, мать их... Маттиас, убить бы тебя еще раз... Надеюсь, ты сдох в мучениях, ублюдок".

 Проклятия то и дело всплывали со дна сознания, отгоняя навязчивый и беспокойный сон, липкий, нездоровый, полный кричащих невнятных образов. Идея надеть второе платье в надежде на удобство определенно была не лучшей в ее жизни — после него ребра болели только хуже, и боль ползла куда-то в позвоночник, заставляя недобрым словом поминать Дракониса. Тогда Терис казалось, что ей сказочно повезло: позвоночник остался цел, она на своих ногах дошла с наемниками до дома Умбакано, быстро вылечилась благодаря стараниям альтмера. И поспешно залеченные переломы не причиняли неудобств, пока не пришлось часами ходить в тесном корсете, идеально прямо держа спину. А в этот раз общение с гостями затянулось неожиданно надолго.

 Матильда и Довеси все же затеяли ссору, и в подвале Примо метался между ними, стремясь не допустить рукоприкладства. Казалось, он сам не знал, на чьей стороне: воспитание заставляло его заступаться за пожилую даму его круга, а инстинкты говорили в пользу Довеси, которая уже успела продемонстрировать ему серьезность своих намерений. Правда, ее готовность пустить в ход свои магические навыки явно его напугала, и он что-то мямлил про уважение к возрасту и благородному происхождению. А может, это ее вывело его заступничество за старуху... Зато Нельс встал за Довеси горой и успел высказать все, что думает о дворянстве, Легионе и прочих бездельниках, при этом многообещающе размахивая киркой перед носом юного Антониуса. Поработать немного — и он проломит ему череп, главное найти подход и улучить момент для душевного разговора.

 Терис свернулась клубком, стараясь отрешиться от ноющей спины и занять мысли чем-то если не полезным, то хотя бы приятным. Осталось четверо гостей, даже трое с половиной. Матильда не проснется, может быть, уже умерла, как и Невилль, во сне. Учитывая ссору, подозрения падут на Довеси, и тогда... Следующий день будет тяжелым, хорошо бы, если последним для оставшихся гостей. Зато потом, когда в особняке останутся только трупы, можно будет вернуться домой. Альга обещала отвезти к хорошему лекарю в Имперском городе, у него же можно будет подлечить и ребра; пара недель с повязками и зельями, зато потом ничего не будет болеть...

 Дом, убежище... Тепло от этих мыслей рассеялось, убитое безысходностью, перед которой меркли даже надежды на общение с Альгой и Винсентом. Что-то темное и неясное жило там, что-то чужое и враждебное, из-за чего погиб Корнелий. Предательство. И бесполезно внушать себе, что все закончилось со смертью Харберта.

 В полусон вклинилась черная тень, приходящая вместе с тишиной, разлилась по камням кровь, и Терис через силу открыла глаза, возвращаясь в реальность, где в густом полумраке комнаты догорало назойливо-яркое пламя свечи.

 — Совсем плохо? — Спикер все же проснулся, когда она села и потянулась за стаканом с остатками настойки дурмана. Слабое обезболивающее, почти никак не действовавшее, но все же лучше, чем ничего.

 — Пройдет, вы спите, — выдавила она, но настаивать не стала, когда Спикер дал ей прислониться к своему плечу и придержал стакан с лекарством, — А что-нибудь покрепче можно? Чтобы заснуть...