Кроваво-красный (СИ)

 Тяжелая дверь тренировочного зала закрылась с глухим ударом, и Антуанетта Мари прошла вдоль стены, бросив оценивающий взгляд на утыканную стрелами мишень.

 — Неплохо, — в ее голосе почти не слышалось привычного высокомерия, — Кто учил?

 — Один аргонианин, потом сама. До Братства я охотилась, — Терис краем глаза уловила, как Мари кивнула с наполовину отсутствующим выражением лица, и задумчиво взялась за висевший на стене тренировочный меч.

 — А вот я ядами увлекалась. Отравила тетушку... — бретонка усмехнулась без сожаления, с легкой ностальгией, как будто бы вспоминала о безобидной детской шалости. — Наверное, стоило изучать еще и медицину.

 Терис опустила лук, со смутным удивлением понимая, что Мари устало стоит, прислонившись к стене, и смотрит в пол, так и не взяв меча. Не пытается делать колких замечаний, не бросает недовольные взгляды, и даже ее голос звучит спокойно, без ранее старательно подчеркиваемого презрения. Ей тоже плохо, она не железная. Во что бы она ни верила, с каким фанатизмом не нападала бы на неверных, но она тоже чувствует, насколько удивительным бы это ни казалось.

 Терис безотчетно шагнула вперед, протягивая руку к убийце. Симпатии к ней никогда не было, но сейчас не до ссор, и лучше даже на время забыть...

 — Знала бы, что так будет, не свидетельствовала бы против Корнелия, — Мари зло оскалилась, берясь за клинок, и шагнула к манекену, не заметив замершей с протянутой рукой Терис.

 Забыть не удастся. Она никогда не поймет, чего сделала, никогда не почувствует себя виноватой — она ведь все сделала верно. Ситис требует крови предателей, а бретонка верно ему служит, даже слышит его и выполняет его приказы. Может, лучше думать, что это он ей нашептал...

 — Он не был виноват. — собственный голос прозвучал холодно. — Его подставили.

 Мари только скривилась, нанося рубящий удар по уже изрядно изрубленному деревянному чучелу.

 — Ничего, если Очива выберет меня душителем, я поквитаюсь со всеми, — от следующего удара отлетела щепка.

 "Если Очива выберет". Она уже даже не сомневалась, что Лашанс умрет, и это убивало едва зародившееся сочувствие.

 — Спикер еще жив. Раадж привез лекарства, ему помогут.

 — Ненадолго. Даже если и вылечат, будут осложнения из-за зелий. Я не лекарь, но любой идиот знает, что если такие раны лечить быстро, потом проблем не оберешься. Или они перестанут действовать, или кровь перестанет сворачиваться даже после легких ранений. И ему еще убивать Филиду, а этот ублюдок теперь окружит себя охраной. Его это добьет, понимаешь? — клинок вонзился в манекен, и бретонка всем телом развернулась к полукровке, сверля ненавидящим взглядом. — И не смотри так, будто бы тебе одной тут так жаль. Ты здесь слишком мало и не понимаешь, какие тут правила. Даже не пытаешься понять, тебе проще строить из себя святошу вроде Корнелия. Тебе...лучше сейчас уйти. Я не хочу омрачать последние дни жизни Спикера своим нарушением Догматов.

 "Видимо, это придется сделать мне". — спокойная мысль заглушила эмоции и Терис молча отошла, спиной чувствуя недоумение Мари — убийца явно ждала от нее ответа, злости, но никак не отступления.

 — Мари, — она остановилась у двери, — как надо обращаться к Ситису?

 — Решила прийти к вере? — бретонка криво усмехнулась, но, не дождавшись ответа, с усилием над собой продолжила спокойнее. — Мысленно. Обратись к Пустоте, почувствуй ее. Загляни в нее без страха и прими как свое единственное будущее. Ситис услышит тебя, ты почувствуешь это... — голубые глаза блеснули лихорадочно и жутко, и только что холодный тон зажегся знакомым и пугающим восторгом, — это ни с чем нельзя сравнить. Он отвечает мне, я знаю, что говорю. Каждый раз, когда я убиваю, я чувствую, что он доволен мной, что я все делаю так, как угодно ему...

 — Спасибо, — хлопок двери обрубил дальнейшую речь Мари, перенося из разрастающегося омута фанатизма в реальность.

 Сумрак, трепещущие пятна света, пустой коридор. Наверное, уже ночь — голоса Очивы и Тейнавы доносятся из столовой, хотелось бы верить, что Раадж с ними. И Гогрон, хотя объясниться с ним было бы проще всего — орк был не из тех, кто задавал лишние вопросы и искал в чужих действиях скрытый смысл. Он поверит всему, что она скажет, если вообще до него дойдет задать вопрос, куда и зачем она идет.

 Тихо — в красную дверь и по лестнице наверх, в холодный полумрак подвала. Несколько шагов, снова лестница...

 Дверь распахнулась, ослепляя светом, и Терис замерла, щурясь на возникшую на пути фигуру.

 — Ты куда собралась? — сердитое шипение хаджита оглушило после мертвой тишины подземелья.

 — На улицу. Воздухом подышать. — ложь вырвалась сама, прозвучав уверенно и искренне, и М'Раадж-Дар только фыркнул, сощурив желтые глаза.

 — Ну, иди, — он нехотя отодвинулся, пропуская ее, но Терис спиной чувствовала его сверлящий спину взгляд.

 — Как Спикер?..