Кроваво-красный (СИ)

 Терис сдавленно кивнула, хотя последние слова данмерки нисколько ее не успокоили; перспектива быть убитой Спикером почему-то не радовала еще больше, чем смерть от Черной Руки; те, другие, были безликими тенями в черном, а Лашанс был человеком, почти незнакомым, но все же человеком, который вытащил ее из тех руин, от ее прошлой жизни, не приведшей бы ни к чему хорошему, был первым, кому она поверила за долгое время.

 — Альга, я тебе больше не наливаю, что-то ты разошлась сегодня. — мягкий голос Винсента вывел из оцепенения, заставил вспомнить о судорожно сжатом и раскрошенном в пальцах печенье и торопливо собрать со стола крошки.

 — Я просто сказала правду, которую ей нужно знать. С правдой жить проще, знаешь, чего бояться. И, друг мой, можешь оставить эти жалкие остатки себе. — Альгмара небрежно махнула рукой на почти пустую бутылку, отблескивающую густой зеленью толстого стекла, — У меня припасена еще одна бутылка дивного нектара четыреста тридцать третьего, которой я вполне могу не поделиться, если ты не прекратишь меня затыкать.

 Винсент бросил на эльфийку мягкий укоризненный взгляд, но смолчал, обратившись к Терис.

 — Ты сейчас много услышала, много неприятного о нашей семье. Но не думай, что все так плохо, просто соблюдай Догматы, работай и будь осторожна на заданиях. Все остальное тебя не коснется.

 — Если тебе посчастливится избежать должности в Черной Руке. Но все места заняты, так что все мы можем быть спокойны и помолиться о здравии Спикеров и душителей.

 — Там настолько плохо?

 — Ну как тебе сказать... Там работают весьма...выдающиеся личности. Уважение к Слушателю сдерживает меня от более резких выражений.

 Винсент, глотнув вина, сокрушенно покачал головой и прикрыл лицо узкой бледной ладонью; понимая, что вампира несколько нервируют подобные разговоры, Терис тихонько встала и, поблагодарив его и данмерку за гостеприимство и аккуратно убрав кошелек в сумку, заторопилась уходить. Разговоры, до которых могла дойти Альгмара, явно были нежелательны в стенах убежища, хотя и пустого, но слышащего все ушами вездесущей темноты, которая, возможно, была глазами и ушами самого Ситиса, если он, конечно, существовал.

Глава 7

Стрела тихо просвистела и вонзилась в центр растерзанной мишени, упруго дрогнув и замерев. Терис опустила лук, не испытывая особой радости от удачного выстрела; до яркого круга мишени — от силы тридцать шагов, а в лесу она привыкла попадать в глаз гоблину, ориентируясь на отблеск в темноте беззвездной ночи. Здесь же все было непривычно просто и...скучно. До обещанных Винсентом контрактов оставалось целых пять дней, и коротать их, тыкая кинжалом в многострадальный израненный манекен или стреляя по бессмысленно близкой мишени ей не хотелось; порой накатывало желание уйти отсюда на пару дней куда-то в лес, найти заброшенные руины и пройтись по ним, выслеживая в темноте зыбкие тени нежити, гоблинов и других тварей, любящих сумрак подземелий...

 Терис бросила взгляд на тяжелую дверь, за которой висела звенящая тишина залов и коридоров, все еще почти пустых и от этого казавшихся какими-то заброшенными. Убежище пустовало уже два дня. Альгмара заперлась где-то на самых нижних уровнях в лаборатории, Винсент загадочно пропал ночью, намекнув, что проголодался, остальные еще не вернулись, только изредка спускалась покормить Шеммера Телендрил, видимо, ощущавшая одиночество в своем идеально чистом, но пустом доме. С Терис, засевшей в тренировочном зале, она держалась так же приветливо и доброжелательно, как и прежде, но свои попытки зазвать ее за стол оставила, чем значительно облегчила жизнь полукровки: той было несколько неудобно огорчать босмерку отказом, но и притронуться к ее еде она решилась бы разве что под страхом смерти.

 Дверь в убежище открылась с непривычным грохотом, впуская, судя по тяжелым шагам, кого-то очень большого и шумного; на мгновение Терис даже почудилось, что сюда вломился отряд городской стражи, и эта паническая мысль заставила ее вылететь из тренировочного зала, сжимая в руке эбонитовый клинок.

 В зале, еще недавно пустом и тихом, теперь слышались крики и звуки борьбы; правда, это была не внезапно вломившаяся стража, а убийцы.

 — Харберт, еще раз скажешь такое Телендрил — я тебя в куски порву! — Гогрон, огромный и больше всего похожий сейчас на закованного в броню медведя, подался вперед, сдерживаемый только вцепившимся в него Винсентом и, быть может, Догматами. Напротив, лениво прислонившись к колонне и опираясь на длинный двуручный меч, стоял Харберт; ростом он был чуть ниже орка и почти так же широк в плечах, и сейчас уверенность не то в своих силах, не то в авторитете Догматов для Гогрона отражалась на его лице нахальной улыбкой, застывшей на растянутых губах и в ярко-голубых глазах, которые были бы красивыми, если бы не уродовавшее их насмешливо-наглое выражение. Не рискуя высовываться, Терис замерла у стены, медленно закрывая готовую заскрипеть дверь.

 — Расслабься, братец, это был комплимент. Она не против.