Кроваво-красный (СИ)

 — Ну, не обижайся. Я просто не хочу снова тебя штопать и в доступной форме объяснять Лашансу причину, по которой ты не можешь идти на задание. И мне будет очень грустно, если с тобой что-то случится.

 — Ты все равно меня переживешь.

 — Долголетие — проклятие данмеров... Впрочем, наша работа предполагает смерть от клинка, а не от старости, и иногда эта мысль даже успокаивает меня. Как и то, что есть Винсент, с ним...не так страшно жить.

 — Я буду осторожен. Ты же знаешь, я всегда возвращаюсь.

 — Харберт теперь курьер, и твои задания зависят от него тоже. Я опасаюсь...

 — Что случится то же, что и в прошлом году? — Корнелий понизил голос, в нем прозвучала нескрываемая тревога.

 Молчание данмерки было ответом, от которого даже Терис стало не по себе.

 — Но Черная рука казнила их, они...

 — И правда могли быть предателями? Марта — может быть, Николас... Это глупость. Никто в это не верит кроме идиотов из Черной руки. К нашему Спикеру это не относится, но один голос против четырех ничего не значит.

 — Харберт тут всего полгода... Позже, чем казнили последнего из них.

 — Знаю... Поэтому и не доверяю Мари. Марта и Николас не первые. Многие «предатели» были своего рода белыми воронами, не верящими в Мать Ночи... От Харберта можно ожидать чего угодно. Особенно теперь — без убийств он озвереет. Но, может, и к лучшему — быстрее нарвется и избавит нас от своего присутствия.

 — Я буду осторожен, обещаю. Тем более, я уезжаю только через месяц, за это время... Он может и не дожить.

 — Молись своим богам, чтобы было так. — скрипнул стул, послышались шаги — легкие у данмерки и чуть более тяжелые — у бретона, и оба они показались из-за двери.

 — Добрый день. — Терис успела выйти из коридора и пыталась сохранить спокойствие, хотя случайно подслушанный разговор заразил тревогой и ее, породив вопросы, задать которые она опасалась.

 — Спешу поздравить тебя с успешным заданием. — Альгмара, беспокойная и встревоженная еще минуту назад, была как всегда спокойна, красные глаза в сетке тонких морщин лукаво щурились, как будто бы и не было разговора и слухов о предательстве.

 — Вам уже все известно?

 — «Вороной курьер» не замедлил осветить это трагическое событие. — данмерка помахала свернутой листовкой, — Племянник покойного старика так скорбит...

 — Полагаю, наследство несколько убавит его горе. — в тон ей ответила Терис.

 — Несомненно. Каждая трагедия несет некоторые положительные последствия. Для выживших, разумеется.

 — Все это промысел Девяти. — Корнелий, как всегда, был искренен, слова не таили насмешки или иронии, уже не в первый раз рождая ощущение его инородности в этих стенах. — Все мы лишь орудие в их руках, и даже Братство исполняет их волю...

 — О, вы продолжите эти разговоры без меня. Ты не обижайся, но я слишком безбожна и неправедна, чтобы слышать это снова. — Альгмара мягко положила руку на плечо бретонца и направилась к двери, — Пора мне, дорогие мои. Долг зовет, да и семью повидать надо. У меня дочь и внук, иногда получается с ними увидеться, когда они бывают в Скайриме. — пояснила она, отвечая на немой вопрос Терис, — Я была бы рада навещать их, но работа на Братство делает мое пребывание в Морровинде несколько рискованным. И вот, держи. — данмерка подала Терис запечатанный конверт, — Скелеты и прочая нежить в руинах очень тебя ждут, даже сами пригласили. Так что удачной охоты.

 Терис невнятно поблагодарила Альгмару, с досадой отметив ее всезнающий хитрый взгляд.

 — Удачи с работой...

 — И тебе удачи со скелетами, дорогая сестра! — ослепительная улыбка данмерки растаяла в темноте коридора, и полукровка осталась наедине с бретоном, провожавшим убийцу грустным взглядом больших серых глаз.

 — Ты не ранена? — бессмысленный вопрос разогнал тишину, давившую на него.

 — Нет, все хорошо, спасибо. — Терис хотела идти к себе, но Корнелий удерживал одним своим одиноким и тоскливым видом, вынуждая говорить, — Ты помимо прочего еще и лекарь?

 — Да, меня обучали в приорате Вейнон. Еще до Братства.

 Приорат Вейнон, святое место, вошедшее в историю Сиродила... Святой Джоффри, погибший под Брумой, грандмастер Клинков, воспетый в песнях, долгое время жил там, туда же, ведомая волей Девяти, пришла Защитница... Образ приората, рожденный рассказами и проповедями в приюте, контрастировал с ремеслом убийцы Корнелия, до сих пор свято верившего в Девятерых. Корнелий вообще контрастировал со всем, что приходилось видеть и слышать в Братстве.

 — Да, знаю, всех это удивляет. — юноша мягко улыбнулся, видя замешательство Терис, — Если тебя это не утомит и если тебе не претят разговоры о Девяти, я могу рассказать...

 — Нет, конечно, я... буду рада. — поспешно заверила его убийца; в глазах бретона было столько одиночества и желания хоть с кем-то поговорить, что ответить иначе она не могла, тем более, что его нахождение в Братстве уже давно ставило в тупик все ее размышления, когда они касались Корнелия.

 — Идем, не в дверях же стоять. — слабая улыбка юноши была благодарной и теплой, как свет факелов, горевших всю дорогу, пока они спускались вниз.