Кроваво-красный (СИ)

 Комната Корнелия больше всего напоминала монашескую келью: узкая, вмещающая в себя только низкую кровать, два табурета и подобие стола, под которым, за неимением другого места, громоздились книги. На стене висел длинный меч в простых ножнах — еще одно проявление рыцарских устремлений юноши, не признававших, видимо, легкого оружия вроде кинжалов, а так же тихих убийств.

 — Садись, — Корнелий указал ей на один из табуретов и устроился напротив, зажигая огарки свеч в глиняных плошках. — Я пригласил бы на кухню, но там сейчас Очива и Тейнава, и им мои разговоры не будут приятны.

 — Я все понимаю, ничего страшного. — Терис села на предложенное место, в трепетном свете, разогнавшем густой сумрак, заметив миниатюрное скульптурное изображение Акатоша в глубокой нише стены. Выполненное искусным мастером из белого нефрита оно было единственной ценной вещью в этой комнате, кроме разве что меча и, быть может, книг.

 — Наверное, я должен начать с самого начала… — Корнелий вздохнул и нервно сцепил пальцы, вперив взгляд в стол, — Моих родителей убили, когда мне было десять. Они были обычными людьми, набожными, честными, просто мой отец задолжал одному человеку, с которым опасно было связываться. Я...видел, как их убивали, но стража не стала меня слушать, они были давно подкуплены им, а все, кто мог бы свидетельствовать, испугались... — горькая усмешка тронула плотно сжатые губы и льдом застыла в его глазах, — Меня взяли на воспитание в приорат, я учился лекарскому делу, а один старик из Гильдии бойцов взялся обучать меня фехтованию. Боги не одобряют мести, но я не мог жить, зная, что этот изверг продолжает разгуливать на свободе, не опасаясь ничего. Я научился ходить бесшумно, разведал, как пройти в его особняк, выучил его распорядок дня, смену его охраны, во сколько с цепи спускают собак, когда он ложится спать... План был продуман до мелочей, я не хотел лишних жертв, поэтому смог обойти и собак, и стражу, влез к нему в окно, когда он спал... Только я был не первым. Он был уже мертв, а убийца отрезал ему палец в знак предупреждения кому-то. Я слышал про Темное Братство и раньше, и с тех пор, как я решил отомстить, они уже не казались мне такими извергами, как рисует их Легион. Все живущие выполняют волю Девяти, независимо от того, каким образом они действуют. И Братство тоже нужно... Оно отомстило человеку, до которого не мог добраться закон. И не ему одному, ты должна понять это…ты ведь убила Руфио, убила того пирата... Таких как они есть за что убивать. Наш Спикер хотел меня убить как ненужного свидетеля, но все-таки был так любезен, что выслушал, хотя и держал нож у моего горла. Потом дал простенькое задание — убить алхимика в лесах около Брумы. Я справился, это было довольно просто. И я не жалею, нет. Я не смог отомстить за родителей, зато смогу мстить за других людей, которых не может защитить закон и стража. Да и что может этот закон, когда его купить легче, чем наши услуги...

 Терис промолчала, прилипнув взглядом к фигурке Акатоша, окруженной свечами и соцветиями паслена и лилий. Вера в Богов и праведную месть… Искренняя вера, непреднамеренно служащая щитом всем делам в Братстве, которые творит Корнелий. Так легче…так правильнее…удачное, счастливое для него совпадение, избавляющее от душевных страданий. Удобная позиция, быть может, и она разделила бы ее, если бы изначально шла сюда не из одного только желания выжить. Нет, пусть будет так, правда проста, неприглядна и естественна: ей хотелось сохранить свою никому не нужную жизнь и избежать смерти от рук наемников Умбакано. И не хотелось разлагаться где-то в руинах…

 — А как быть с теми, кого заказали их бесчестные враги? — вопрос сорвался сам собой, противореча едва родившемуся решению не пытаться подорвать убеждения юноши.

 — На все воля Богов. — ответ, последовавший без промедления, источал спокойствие и скорбное смирение, — Значит, судьба этих людей — умереть от наших клинков и попасть в лучшие миры. Быть может, их смерть искупает их грехи, очищает и возносит, а может, должна послужить уроком другим. Я всегда прошу прощения у Девяти за то, что совершаю. Убивать некоторых…неприятно, но мне не дано силы увидеть их грехи перед людьми и Богами, за которые их ждет эта судьба.

 Терис молча кивнула, не соглашаясь, но принимая его слова к сведению. В них есть близкий ему смысл, и это позволяет жить и убивать, считая себя защитником несправедливо притесненных… И в этом есть своя правда: Руфио убийца, поднявший руку на женщину и бежавший от закона, Гастон Туссо — пират, убивший еще большее количество людей…может, и ее отца, хотя бы в зыбкой теории, в которой отец имеет еще какое-то значение, а не представляется далеким, чужим и призрачным образом, канувшим в небытие многие годы назад. И Бэнлин…не самая приятная личность, наверное. Абсолютно каждого есть за что убить. Можно найти повод, и Корнелий всякий раз будет его находить, чтобы не дрожала рука, не замирал в ней клинок над жертвой, а что до нее…оправдания иногда будут нужны и ей.

Глава 10

«Морндас. Закат. Форт Фаррагут».