Кровавое дело

— Не только думаю, но ни минуты не сомневаюсь. Вы слишком хорошо доказали эту непреклонную ненависть. Вам я обязана всеми моими несчастьями, да, всеми!

— Как! Вы думаете, что я — причина вашего ареста?!

— Да.

— Анжель, выслушайте меня!

— Говорите. Я арестантка и не имею права отказаться выслушать вас, но я заранее знаю, что каждое ваше слово — ложь.

— Анжель, я исправлю свою ошибку, насколько это теперь возможно… Я дам мое имя нашей дочери… Я буду заботиться о ней… любить ее… Я устрою ее счастье… и если вы были всю жизнь несчастной, то теперь станете счастливой матерью!

— Вы это сделаете? Вы! Фернан де Родиль!

— Клянусь всем святым! Клянусь, я сделаю это, с одним условием!

— С каким же?

— Вы должны мне назвать вашего сообщника. Должны сказать имя человека, которого вы из мести и ненависти натравили на Жака Бернье.

— Как! — воскликнула Анжель страшным, как рыдание, раздирающим душу голосом. — Значит, и вы считаете меня виновной! И вы смотрите на меня как на отцеубийцу!

— Вас обвиняет, увы, сама очевидность! Но я хочу спасти вас, несмотря на то, что изменяю своим обязанностям! Если вы дошли до преступления, то виноват в этом я! Если ценой всего моего состояния надо купить свидетелей, я это сделаю, я спасу вас… Но человек, чья рука убила, нужен мне, назовите его!

Анжель пожала плечами, и ее потухшие глаза загорелись от гнева.

— Я отказываюсь от ваших предложений! Я не хочу вашей жалости! Я жажду лишь правосудия! Вот отворите передо мной сейчас двери тюрьмы — я откажусь последовать за вами! Я обвинена и хочу, чтобы меня судили! Я невиновна, и поэтому судьба не будет преследовать меня до конца!

— Значит, вы отрицаете существование сообщника?

— У невиновных нет сообщников!

— Ваш сообщник, оставшийся на свободе, подал вам весточку и сделал это в такой форме, что она могла бы с успехом проскользнуть мимо всякого постороннего взгляда, но один из сторожей обнаружил след совершенно нечаянно.

— Позвольте! Что же писал этот мнимый сообщник?

— «Продолжайте отпираться. Деньги в сохранности. Дочь исчезнет». И это верно, потому что ваша дочь исчезла!

— счезла! Моя дочь!!! — воскликнула Анжель, ломая руки. — О, негодяи! О, злодеи! Они убили мою дочь!

Отчаяние Анжель было слишком правдиво, и барон де Родиль не мог не подумать, что перед ним первоклассная актриса, с необычайным талантом разыгрывающая потрясающую сцену.

Он почувствовал, что его сердце затрепетало от жалости.

— Успокойтесь, Анжель, умоляю вас, — проговорил он, взяв за руки несчастную мать.

— Как я могу быть спокойна, когда моя дочь пропала!

— Все необходимые приказания отданы. Вся полиция поднята на ноги, чтобы отыскать вашу дочь.

— Полиция явится слишком поздно. Моя дочь будет убита. Прошу вас, Фернан, умоляю на коленях, сжальтесь надо мной! Дайте мне свободу! Если наш ребенок еще не умер, дайте мне возможность выйти из тюрьмы, чтобы спасти ее! А если она умерла, то для того, чтобы отомстить. Скажите одно слово, Фернан, и все двери отворятся! Вы скажете это слово? Да?

— Я не имею на это права.

— Но ведь вы всемогущи!

— Вы ошибаетесь! Я могу только поручиться за вас, что и сделаю. Я приму все меры, чтобы вас выпустили на поруки.

— Сделайте это, Фернан, и я буду благословлять вас… я прощу вам все… Я буду помнить только, что я вас любила и что вы — отец моего ребенка…

Тронутый до слез, барон де Родиль протянул руки, и Анжель упала ему на грудь.

— Мужайся! — сказал барон, целуя ее. — Ты победила! Очевидность против тебя, но я отрицаю очевидность и верю.

Потрясение оказалось слишком сильным для этой души, вынесшей столько бурь. Анжель глубоко вздохнула и лишилась чувств.

На громкий зов барона поспешно прибежал тюремщик.

— Скорее, помогите! Этой женщине дурно!

Тюремщик привел двух товарищей. Они перенесли Анжель в камеру и положили на постель.

Глава LVII

ОСКАР НАСТОРОЖЕ

Оскар Риго решил сторожить на улице Бонапарт, чтобы непременно поймать человека в меховом пальто, а для того чтобы не обратить на себя внимания, ловкий Оскар придумал следующее.

На углу пассажа Изящных Искусств находится небольшой дощатый ларек. Целый день, с утра до вечера, в нем сидит добрая, приветливая старушка с большим капюшоном на голове. Это торговка газетами.

Оскар с первых же минут своего дежурства заприметил лавчонку. Ему давно надоело, как маятник, ходить взад и вперед.

Рано утром он пришел к пассажу.

Старушка была уже на своем посту, раскладывая еще совсем свежие, влажные газеты, которые ей только что принесли.

Оскар подошел.

Старушка приняла его за раннего клиента и поспешила спросить:

— Какую вам угодно газету, сударь?

— Да мне не одну нужно, а все.

— Вы, конечно, шутите…

— Даже и не думаю. Я хотел бы купить ваш товар оптом и сверх того снять вашу лавочку.

Сговорившись со старушкой, Оскар засел в лавочке, но первый день был совершенно бесплоден.

На следующее утро Оскар снова занял свое место. Торговка газетами уже поджидала его, чтобы получить свои пять франков.

Глава LVIII

СМЕРТЬ ДАРНАЛА