Кровавое наследие

Маргарет оставила меня абсолютно равнодушным. Я больше не любил эту женщину. К величайшему ужасу я понял: она мне совсем не нравится! Но всё равно я продолжал молоть вздор:

-Почему тебе оказался нужен именно Конрад? Не я, не кто-то еще, а он? Что это за неоспоримое преимущество перед другими?

-Он... - Маргарет замялась, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с духом. - С ним я чувствую себя защищенной, как за каменной стеной. Он моя опора.

-Что?! - Мне оказались непонятны ее аргументы. - От кого Крептон тебя защищает? Неужели дело лишь в том, что он крепкий парень и выжимает тяжеленные штанги?! Он просто посещает фитнес-центр! Хочешь, я тоже буду туда ходить?

Кажется, я уже болтал лишнее. Во-первых, жить мне осталось недолго. Ну, а во-вторых, я не буду истязать себя в спортзале просто для того, чтобы нравиться Маргарет. Когда-то, например, неделю назад, я бы приложил все мыслимые усилия, чтобы вернуть эту женщину. Но не сейчас.

-Он ничего не посещает, - едва слышно пробормотала Маргарет. Она быстро поднялась и, глядя на дверь, сказала: - Наверное, я зря пришла. Пока, Эл, - тихо попрощалась она уже на выходе.

По правилам гостеприимства, мне следовало проводить ее, но я не мог даже встать с постели. Сегодняшний, может быть, последний день прошел не напрасно: я узнал, что вечной любви не существует. Даже во время беседы с Маргарет я ощущал, как жар разъедает меня изнутри, а когда она ушла, всё мое внимание без остатка сконцентрировалось на болезни. Я не мог повлиять на разросшуюся инфекцию, поэтому тихонько умирал и не трепыхался.

Кажется, в течение долгих часов, а возможно, и целых суток я то впадал в беспамятство, то возвращался в сознание. Больше мне ничего не снилось, а видел я лишь сгущающуюся и сжигающую темноту. Даже открыв глаза, перед взором снова возникал мрак, так что мне чудилось, будто я ослеп. Я боялся, что жизнь моя завершится в непроглядной, бесконечной, удушающей тьме.

Но я не ослеп и более того - не умер. В одно прекрасное утро я просто очнулся без малейшего намека на недомогание: ни жара, ни ломоты. Болезнь как рукой сняло. Мой организм не переставал преподносить поводы для удивления.

Я выглянул в окно. Снег всё прибывал, не осталось ни клочка темной земли, ни пучка зеленой травы на газоне. Зима - восхитительная пора, но на сей раз она началась особенно рано.

Я вприпрыжку спустился по лестнице в холл, и до моего слуха тот час же долетел звук шипящего масла; вместе с тем я почуял запах чего-то жареного. Звук и запах поманили меня на кухню. Дворецкий колдовал над раскаленной плитой. Я не понял, что он готовит, но аромат был расчудесный. Может, это оттого, что я давно не ел - с того дня, как заболел.

-Энтони, - окликнул я дворецкого, который вздрогнул так, что сковорода громогласно загремела.

Энтони повернулся, и его лицо озарила счастливая улыбка. Секунду он не знал, что сказать, но затем эмоции собрались в слова.

-Вы снова здоровы! - Он чуть ли не смеялся. Вот уж не думал, что старик так обрадуется. - Жар спал? Мистер Веллинг говорил, что вы справитесь с болезнью. Не откажетесь от завтрака?

-Да, я голоден, наверно. - Мне не удалось сдержать ответной улыбки. Приятно знать, что о тебе заботятся, даже когда не нуждаешься в опеке. - А с мистером Веллингом нам еще предстоит разговор.

-Закажете что-то особенное?

Энтони намекал на недавно проявившееся диковинное пристрастие. Наполовину прожаренное или вовсе сырое мясо. Подумав об этом, я не ощутил знакомых признаков: жуткое, зверское чувство голода и желание получить аппетитный стейк из нежной телятины. Я остался невозмутим, как во время визита Маргарет.

-Я не отказался бы от того, что ты готовишь.

-Это просто оладьи, - скромно сказал дворецкий.

-Восхитительно! И, если можно, чашечку кофе.

Энтони кивнул, а я со счастливым вздохом сел за кухонный стол, где совсем недавно ел сырое мясо. До чего же приятно чувствовать себя здоровым! Приятно и... странно.

Я не знал, имеет ли смысл поход на работу (по словам дворецкого, я пропустил три дня, пребывая в горячке!), но решил рискнуть. В худшем случае заберу вещи со своего стола. К тому же в планах у меня имелся разговор с Дирком: из чего следовала его уверенность в моем выздоровлении без врачебного вмешательства?

Мой обычный маршрут прошел идеально, а пешие прогулки оказались в радость. Пока я добирался от станции Адамс до Федерального Центра, меня переполняло желание жить, и каждая клеточка тела, каждый фибр души буквально заходился криком о вопиющем счастье, которое дарит каждый миг жизни. А еще вчера я находился на грани смерти! Возможно, благодаря тем жутким моментам, проведенным в пучине тьмы и удушающего жара, сейчас мне хотелось наслаждаться всеми красками мира. Ради подобного чувства, вероятно, следовало очутиться на тот самой грани.