Кровавое наследие

Я с трудом, упираясь ладонями в стену, поднялся на ноги. Мне пришлось до челюстного спазма стиснуть зубы, чтобы удержаться от страдальческого стона. Что же эти мерзавцы сделали? "Мальчики" Рейчел, по-видимому, превосходили средневековых инквизиторов по изощренности. По крайней мере, они имели для того гораздо больше возможностей. Я попытался шагнуть вперед, всё так же держась за холодную, покрытую испариной стену. Тут мою ногу пронзила такая жуткая боль, будто по ней саданули топором. А может, так оно и было? Я, с шумом втянув воздух сквозь сжатые челюсти, невольно припал плечом к ледяной каменной кладке. Подождав, когда боль немного утихнет, я взглянул на Рейчел. Она ухмылялась, как прежде, но, видимо, из предосторожности отступила на шаг от решетки. Она понятия не имела, как широко простираются физические и ментальные возможности Вервольфа.

-Прустит! - с чувством произнесла она.

Одно коротенькое слово вмиг открыло мне глаза на всё происходящее. Единственное, что мерзавцы-упыри сделали, это отравили меня. Яд внутривенно и яд на открытые раны. Мой измученный организм отчаянно боролся, но собственных сил казалось слишком мало. А Волхва с его чудодейственными заклинаниями поблизости не наблюдалось.

Я машинально покосился на плечи, и во взгляде, вероятно, отразился немой вопрос, на который вампирша мгновенно среагировала. Она часто закивала, как бы подтверждая мое предположение, сформулированное лишь в мыслях. Не нужно было быть телепатом, чтобы догадаться, о чем я думал.

-Ребята как следует поработали, - пустилась в объяснения Рейчел. - Они, как ты должен был заметить, сделали глубокие надрезы, которые сами не несли вреда. А вот если в рану засыпать металлическую крошку, то эффект налицо. - Она вновь расплылась в улыбке, ироничной и злобной. - Это ведь жутко больно, а? - Я, разумеется, не произнес ни слова, только бросил на нее уничижительный взгляд. - Серебро, мышьяк и сера. Для человека этот набор может оказаться смертельным. Три химических элемента вступили в реакцию с твоим организмом. Стружка прустита, осевшая в глубине порезов, так там и осталась. Раны скоро затянулись, а яд продолжает отравлять твою кровь под шрамами. Ловко придумано, да?

В глубине души я не мог не согласиться. Вероятно, в плане изобретения пыток этим вампирам не было равных. Я сожалел, что не осведомился у Волхва относительно методов Рейчел. Если бы я был хоть чуточку готовым... Увы, я не подозревал, чего ждать от кровопийц.

В общем, я ожидал чего угодно, только не того, что произошло. Вампирша открыла было рот, намереваясь отпустить очередную колкость или язвительное замечание, как чьи-то шаги привлекли внимание. Она посмотрела в сторону, где располагался источник света и приближался тот, кто издавал шум, и я с удивлением засек - или мне это лишь показалось - боязнь и почтение в ее глазах. Когда вампирша перевела взгляд на меня, искорка странного чувства исчезла, и вновь появилось мрачное торжество. Внезапная смена настроения стала понятна лишь спустя некоторое время. Впрочем, мне самому потребовалось не меньше минуты на осмысление ситуации, когда в поле зрения появился очередной посетитель импровизированной тюрьмы.

Это был мужчина, которому на вид можно было дать чуть больше тридцати лет. Я понимал, что на деле-то ему гораздо больше. Среднего роста, широкоплечий, с темными коротко стрижеными волосами. В его довольно стандартной внешности не было ничего примечательного, но кое-что всё же поразило меня до глубины души. Я мгновенно заметил, что в нем что-то не так, но не сразу понял, что именно. А когда, наконец, увидел, то инстинктивно вцепился в склизкую стену, словно та могла удержать человека в случае падения. Нет, я не собирался грохаться в обморок, но меня напугало наблюдение, отмеченное мною в незнакомце.

Его лицо. Обычные черты, называемые классикой, делали его незаметным в толпе. Увидишь этого человека, и не признаешь, встретив его во второй раз. Но, разумеется, не это поразило меня. Я назвал его незнакомцем и был абсолютно уверен, что сталкивался с ним впервые. И всё же нечто в его внешности буквально вопило о том, что я хорошо знаю этого мужчину.

Его глаза. Увидев их, я обомлел. Вторых таких, по моему разумению, вообще быть не могло. И да, я отлично знал обладателя этих уникальных глаз, даже не столько глаз, сколько взгляда. Они были черны, как самая мрачная мгла, которая только может существовать во вселенной. Эта тьма, казалось, не отражала свет, а лишь поглощала его, впитывая в себя, где тот растворялся и исчезал.

Глаза, которые, увидев единожды, не забудешь никогда. Глаза Крептона, Охотника. Вот только почему они сидели на чужом лице?