Кровавое око Сарпедиона

Тавн и Ландольф вызвали охрану — внушительный отряд, соответствующий важности момента. Беннинг накинул на голову капюшон; ожидая посадки, он стоял у шлюзовой камеры. Его сердце учащенно билось, дыхание было затруднено.

Корабль коснулся поверхности.

Раздалась четкая команда, затем ритмичный топот сапог; мнимые охранники вышли из корабля и образовали каре, в центре которого находились пленники. К ним присоединился отряд дворцовой стражи; затем солдаты двинулись через открытое посадочное поле к воротам дворца. Беннинг удовлетворенно отметил, что на поле нет других кораблей — видимо, его освободили для их огромного крейсера.

Двойной эскорт быстро миновал открытый участок, направляясь к белому портику, где был вход во дворец — великолепное здание, окруженное прудами и фонтанами. Беннинг снова почувствовал нервное возбуждение. Здесь десять лет назад дьявольское искусство Джоммо лишило памяти Валькара. Сейчас, спустя десятилетие, сюда пришел другой человек — Нейл Беннинг с далекой планеты Земля. Конечно, он — не Валькар, но все же…

Ночь была теплой, но дрожь пробежала по его телу.

— Лаборатория Джоммо, — наклонившись к Беннингу, шепнул Рольф, — в западном крыле, вон там.

— Прекратить болтовню, — рявкнул Ландольф, а Хорк грубо выругался.

Своды беломраморного портика нависли над ними. Беннинг бросил взгляд через плечо; две едва заметные тени скользнули меж деревьев.

За портиком находился большой зал, строгую красоту которого подчеркивала облицовка из светлого камня. Пол был выложен из полированного камня, черного, как горное озеро зимой; казалось, бездонная пропасть легла у их ног. Через равные промежутки в стенах виднелись высокие двери; в дальнем конце безупречным изгибом вздымалась вверх роскошная лестница. В центре зала их ожидал мужчина, а на ступеньках лестницы стояла девушка. Ее пристальный взгляд был устремлен вниз, на пленников и охрану.

Сначала Беннинг заметил мужчину и содрогнулся от ненависти. Его лицо по-прежнему скрывал капюшон, и он смотрел из-под нависшего края на Джоммо, удивляясь, как молод этот человек, как не похож на бородатого согбенного годами знаменитого ученого. Джоммо был высок и мускулист, с сильным широкоскулым лицом. Беннинг подумал, что ему больше подошел бы меч, чем книги и перо. Однако пристальный взгляд серых глаз говорил, что перед ним государственный муж, обладающий и проницательностью, и огромными знаниями. Беннинг понял, что столкнулся с мощным интеллектом, который, по-видимому, далеко превосходит его собственный.

Эта мысль была словно вызов, и что-то в душе Беннинга шепнуло: «Посмотрим!»

Охрана отдала салют, лязг оружия и грохот сапог по мраморному полу казались неуместными в этом королевском чертоге. Беннинг перевел взгляд на лестницу и увидел женщину. Судорога перехватила его горло. Он забыл про Джоммо, о своем плане; он забыл обо всем, кроме Терении.

Беннинг внезапно ринулся вперед, едва не прорвав цепь дворцовой охраны. Он сбросил капюшон, скрывавший лицо, и услышал короткий вскрик Джоммо. Терения шагнула вниз по лестнице, губы ее прошептали имя…

Она была прекрасна. Она горела от гнева и ненависти. Казалось, внутри нее пылал костер, отблески которого окрашивали румянцем ее светлую кожу и заставляли глаза метать искры. И все же Беннинг почувствовал: кроме ненависти, их связывало еще что-то.

Терения спустилась вниз и шагнула на черный мрамор пола. Ее движения свободные, грациозные, ее лицо, сверкающие глаза, завитки волос на висках — все было знакомо Беннингу. Он снова рванулся вперед, к ней — и застонал сквозь зубы, почувствовав на плечах сильные руки охранников. Гнев и ненависть тоже охватили его — и странная обида, словно эта девушка в чем-то обманула его.

Но ведь он — Нейл Беннинг… Что значила для него эта красавица со звезд?

— Ты сделал глупость, — сказала она. — Я подарила тебе жизнь. Почему ты не захотел довольствоваться этим?

Беннинг мягко спросил:

— Ты называешь это жизнью? Но кто из людей смирился бы с потерей памяти?

Взгляд девушки обжег его. Беннинг подумал: если бы в ее руках был кинжал, она проткнула бы его сердце. Но голос Терении оставался ровным.

— На этот раз, — сказала она, — я не могу спасти тебя. И не хочу — даже если бы и могла.

Джоммо шагнул вперед и встал рядом с Теренией. Беннинг вдруг вспомнил рассказы Рольфа — достаточно, чтобы представить, что связывает их, всех троих; его память не сохранила подробностей, но он знал, что не ошибается.

Он рассмеялся.

— Да, в тот раз ты меня спасла, маленькая императрица, хотя вряд ли стоило это делать. И ты ждала меня все эти годы, не так ли? — Беннинг перевел взгляд на Джоммо. — Он уговаривал тебя стать его женой, но за все эти долгие десять лет так и не смог наложить свои руки на тебя и твой трон, верно?

Холодная ярость полыхнула в глазах Джоммо, и он понял, что удар почти попал в цель. Почти — ибо в сердце этого человека не таилось ни лжи, ни тщеславия — и Беннинг понял это. Джоммо был искренним. Не троном он хотел обладать, а Теренией. И эта мысль была невыносимой.