Кровавое око Сарпедиона

— Я хотел бы поговорить с тобой кое о чем, сир — о вооружении. У меня хватит божественного металла, чтобы изготовить мечи, секиры и панцири еще для двух человек. Для тебя, сир, и для капитана Скайра из твоей гвардии. Прошу, мой господин, откажись от старых обычаев и надень стальной панцирь вместо золотого; ты же знаешь, что золото не годится для битвы.

Фагон задумчиво кивал, поглаживая бороду и навивая на палец прядь седеющих волос.

— Боюсь, ты прав, Тедрик, — тихо сказал он, — но существуют вещи, которые мы не в силах изменить. Король Ломарры носит золотой доспех. Понимаешь, сын мой, это… это символ! Король Ломарры сражается в золоте — и, если надо, умрет в золоте.

Тедрик знал, что так оно, вероятней всего, и случится. Это противоречило здравому смыслу, это было глупостью, но это являлось чистой правдой. Ни один ломарианский монарх не нарушал древней традиции. Она стала частью священных королевских обязанностей, и в каждой битве властитель Ломарры дерзко красовался в блестящем золотом панцире среди моря тусклых железных кольчуг и кирас. То печальное обстоятельство, что почтенный родитель Фагона Третьего, равно как и его дед, и еще шесть поколений предков погибли в своем сверкающем, но бесполезном вооружении, ничего не значил для короля — как, впрочем, и для самого Тедрика, окажись он в такой же ситуации. Честь была дороже! Однако теперь можно было кое-что придумать.

— Тебе нужен прочный золотой панцирь, сир, — сказал кузнец. — Так почему бы не покрыть золотом стальные доспехи?

— Хорошая идея, мой лорд, просто отличная! Однако, — тут король печально вздохнул, — вряд ли ты сможешь ее осуществить. Если приклепать к стали толстые золотые пластины, панцирь станет слишком тяжелым. Если же покрыть его тонким слоем золота, то оно отлетит при первом ударе топора и подделка обнаружится. Что здесь можно придумать? Ты — лучший среди кузнецов Ломарры, искуснейший мастер… Сумеешь ли ты выполнить такую работу?

— Не знаю, сир… — Тедрик подумал с минуту. — Я видел, как из золота ковали тонкие листы… однако недостаточно тонкие и ровные, чтобы покрыть доспехи. Можно попытаться расковать его еще тоньше… и укрепить на панцире из божественного металла клеем или смолой… Ты наденешь такое вооружение, сир?

— Да, мой Тедрик, и с радостью! Конечно, если золото не будет отваливаться кусками величиной с ладонь под ударом меча или топора.

— Величиной с ладонь? Хмм… Царапины и трещины неизбежны… но их можно убрать за один вечер… Но большой кусок?.. Я подумаю, сир.

— Попытайся — и пусть великий Ллосир направляет твою руку.

Поклонившись своему властителю и бросив нежный взгляд на леди Роанну, Тедрик отправился во дворец и получил у казначея несколько массивных золотых слитков. Он вернулся в свою мастерскую, вдохновил десятком монет самых искусных из своих подмастерьев и вместе с ними принялся за работу. Семь дней они пытались расковать золото в тонкие гладкие листы, подходящие для покрытия панциря. Драгоценный металл то оказывался под молотом на наковальне, то в горне — снова превращаясь в слиток после очередной неудачи.

— Прошло восемь дней… десять… двенадцать… закончилась вторая неделя… Тедрик ковал — ковал и портил. В конце третьей недели он все еще работал, уже в полном одиночестве — и терпел неудачу за неудачей. Жалкий плод его трудов — комковатый неровный золотой лист — лежал на наковальне. Тедрик осторожно стучал небольшим молоточком, стараясь выровнять его поверхность и добиться равномерной толщины. Вдруг рука кузнеца дрогнула, и от слишком сильного удара золотая пластинка разлетелась на части.

Издав гневный вопль, Тедрик резко выпрямился, изо всех сил запустив молотком в ближайшую стену. И, словно вызванная из небытия его яростным криком, в воздухе возникла знакомая светящаяся сфера, внутри которой восседала могучая фигура. Неподвижный и молчаливый, Ллосир смотрел прямо на кузнеца.

Прервав витиеватое проклятие на девоссианском, Тедрик переключился на более подходящий для беседы с божеством ломарианский язык.

— Скажи мне, Повелитель, в силах Ли человеческое существо сделать что-нибудь с этой мерзкой тягучей желтой дрянью?

Губы Ллосира шевельнулись, и кузнец в третий раз ощутил, как в его голове рождаются беззвучные слова:

— Конечно. С золотом можно сделать все, что угодно, — и совсем легко, если ты овладеешь нужной технологией. — Неслышимый ухом, голос Ллосира гремел в голове Тедрика подобно раскатам гигантского органа. — В твое время еще ничего неизвестно о прокатке металла, хотя ты вполне можешь изготовить необходимые приспособления. Твой молот и наковальня не годятся для этой работы. Слушай меня внимательно, кузнец, и запоминай. Ты должен взять…

6

Лаборатория Скандоса в горах Ампассера, полдень.

— Вы были великолепны, учитель! — расхохотавшись, Фурмин лихо сдвинул на лоб свой серебристый обруч.

— В какой из визитов? — тоже улыбнулся хронофизик. — В первый, во второй или в третий?

— Каждый раз! Каждый раз — и в своем роде!

Скандос покачал головой, вглядываясь в оживленную физиономию своего помощника.