Кровавое сияние небес

Прохор сидел за кухонным столом в совершенно невменяемом состоянии, о чем говорил затуманенный взор, покачивающаяся голова, никак не желающая окончательно пристроиться на опиравшейся локтем в столешницу руке, а вместо этого соскальзывающая к груди, красные, то и дело закрывающиеся глаза и непричесанные волосы. Перед ним стояла одна наполовину выпитая бутылка с прозрачной жидкостью и три опустевших. Возле тары, прямо на столе, покрытом кучей крошек, объедков и чем-то темным и по виду липким, валялись маринованные огурчики и кусочки черного хлеба.

На ум пришла фраза: «Бывших наркоманов и алкоголиков не бывает».

Я кивнула сама себе и, спрыгнув с ящика, удалилась со двора.

Прошло две недели. Я шла из института, удачно расположенного в получасе ходьбы от моего дома, и, глупо улыбаясь, засматривалась на чистое, ярко-голубое небо. Причиной наипрекраснейшего настроения послужила оценка за последний экзамен: в этой сессии у меня одни «отлично». Проходя мимо киоска, купила новый выпуск «Областного вестника»: сегодня должна была выйти разоблачающая гогольское НЛО статья.

Возле своего дома я узрела серебристый «Мазерати», резко встала и открыла рот. Что ему здесь надо?!

— Привет, — услышала я почему-то сзади.

Подпрыгнув с испуга и обернувшись, я увидела Антона Комиссарова во плоти с каким-то распылителем в руке.

— У вас тут магазин хозяйственный за углом, — пояснил он свое появление не с той стороны, с которой можно было ожидать, то есть не из машины, — вот купил средство для кожаного салона, почистить надо.

— Ага, — вякнула я, все еще пребывая в обалдении. Пока он шел мимо меня к спорткару, убирал туда покупку и возвращался к тому месту, где я стояла, мой мозг успел совершить перезагрузку, и я наконец-то поинтересовалась: — Что ты здесь делаешь? В Москве магазины позакрывались?

Бровь красивым, хорошо отрепетированным жестом игриво взметнулась вверх, но тут же опустилась. Волосы все так же кучерявились, но стали еще светлее. Загар еще не сошел. Или добавился новый? Дорогие солнцезащитные очки были сдвинуты на макушку. Излюбленная маскировочная бейсболка отсутствовала. Щетина была чуть гуще, чем обычно. Новый имидж или последние дни ты был слишком занят, чтобы побриться? Работы много или… переживаний? Что же ты забыл во дворе моего дома, сказочно красивый актер, любимец всех женщин, несравненный Антон Комиссаров?

— Послушай, Юль… — Он отвел взгляд и как-то оробел. Что происходит? Такого образа я еще не наблюдала. Вздохнув, он предложил: — Давай в машине поговорим, а то здесь как-то… — Он посмотрел по сторонам, однако двор был пуст. Не было ни бездомных, ни старушек у подъезда, ни мамочек с колясками, ни даже собачников. Весь мир как будто сговорился дать нам эти последние минуты, чтобы выяснить все до конца.

— Говори здесь, а то я немного тороплюсь, — зачем-то соврала я. Мне просто не хотелось сидеть на красной коже, так близко от него, вдыхать аромат его духов, смешанный с запахом салона крутого автомобиля, и вспоминать, как некоторое время назад мы колесили на нем по улицам странного, хоть и милого маленького городка. Ностальгия — это больно.

— Хорошо, — нахмурившись, согласился парень с моими условиями. — Знаю, что у нас с тобой сложилось не совсем так, как мечтает каждая девушка. Ты имеешь право считать меня ненадежным и ветреным человеком и, скорее всего, будешь права, но… — Он пожал плечами. — Что-то переменилось во мне, я все эти дни лежал дома на кровати, думал о тебе и игнорировал звонки от агента, режиссера, директора телепередачи и собственных друзей. Я вспоминал все прожитые годы и понял, что жил как-то не так, что готов измениться. То, что я делал, и кем я был — это ужасно. Чтобы ты поняла, насколько ужасно, вот даже сейчас, говоря эти слова, я не знаю, не могу разобрать, что это! — Он посмотрел мне в глаза с такой искренней болью, что у меня заныло сердце. — Я не знаю, когда играю, а когда говорю правду! Поверь, это так! Да, я ухаживал за тобой отчасти ради галочки, ради дневника, который я веду если не письменно, то мысленно — всегда, но, с другой стороны, и потому, что ты мне на самом деле понравилась. И… Черт… — Антон взлохматил волосы, и с головы на асфальт упали очки, те самые, которые дорогие и солнцезащитные. Но он даже не заметил. На лице читалось самое натуральное отчаяние. — Я просто не считал нужным разобраться, как обстоит на самом деле, понимаешь? Я не копал так глубоко внутрь себя. А теперь я задумался. Из-за моих действий умирают молодые умные красивые девушки… Я должен остановиться. Я хочу остановиться с тобой. И теперь я прошу тебя о невозможном. Я не знаю, где настоящий я. Я не знаю, сейчас с тобой говорит настоящий я или какой-то мой образ, очередной персонаж. Поэтому я не верю сам себе. Но я прошу тебя верить мне. Так вот, загляни глубоко в себя и ответь: ты сможешь верить мне, в то время как я не доверяю сам себе?.. Если да, тогда у нас может все получиться. Но только если — да.