Кровавые Ангелы: Омнибус

Фабий отреагировал гораздо быстрее, чем ожидал Рафен, жезл развернулся в руках врага наподобие дубины. Наконечник оружия описал нисходящую дугу, и в этот раз Рафен был слишком медленным, чтобы полностью избежать удара. Жезл ударил по предплечью, и десантник заорал от боли, его руку словно погрузили в расплавленный металл. Рафен тут же уронил зазубренный болтер, отобранный у Чейна, он смутно осознал это, когда тот отлетел в сторону и с всплеском упал в лужу ледяной жижи. Боль резонировала во всем теле, левая рука отказалась повиноваться. Конечность от плеча болталась подобно куску мяса, оцепенелая и бесполезная.

— Давай, давай! — рычал Байл, — Я хочу свой шанс убить тебя так, как ты убил остальных!

Остальных? Рафен снова задумался о том, сколь много этих существ-клонов разгуливают по звездам. Был ли этот клон тем самым мужчиной, с которым он так скоротечно столкнулся на Ваале?

Он пытался разработать свою руку, но ничего не получалось. Нисос дрался со своим врагом, Лайко все еще пытался обрести контроль над собственным телом, Рафену придется убить Фабия в одиночку.

Байл поднял жезл и начал размахивать им из стороны в сторону.

— Готов еще раз почувствовать это? — спрашивал он, кружа около Астартес. Улыбка, холодная как сам воздух в комнате, прорезала губы Кровавого Ангела, когда он принял смелое решение.

— Да, — ответил он и бросился на ренегата.

Врага он поймал врасплох, тот был удивлен такой прямолинейной атакой. И все же жезл воткнулся Рафену прямо в живот и наполнил его тело такой пыткой, которую он еще ни разу не испытывал в своей жизни. Он перенес так много оттенков агонии, и каждая имела свой цвет и вкус, каждая ощущалась уникальной и одинаково страшной. Мощь орудия Байла была яркой и ослепляющей как звезда, она разрывала его белым пламенем.

Если бы он стоял, такой удар поверг бы его на колени. Но его безумный прыжок вперед изменил ситуацию, даже упав на пол, — его тело корчилось от спазма, — сила удара Рафена отбросила Байла назад, его тяжелые ботинки попали на толстый, гладкий лед на стальном полу. Потеряв равновесие, вес Байла сработал против него и он начал заваливаться назад, ревя от ярости. Не сдержав своего падения, предатель пробил тонкий слой изморози на одном из резервуаров с жидкостью и окунулся в смесь из бурлящих, криогенных жидкостей.

Байл забился о стенки контейнера, жезл загрохотал по полу, его конечности начали чернеть от обморожения. Его охватил убийственный холод, по его телу, словно гриб, распространяющийся по стволу дерева, поднималась заморозка. Задыхаясь, предатель извернулся вперед, отчаянно пытаясь вырваться из резервуара.

Но на выходе его ждал наконечник жезла. Рафен, все еще дрожащий, кровь лилась у него из носа, ушей и глаз, со всей силой, которую только мог собрать, воткнул его в грудь Байла. Агонизирующее тело не подчинилось ренегату, тот рухнул обратно в наполненный жидкостью резервуар и начал погружаться в нее.

СОЗНАНИЕ ускользнуло, и разум Кровавого Ангела на некоторое время погрузился во тьму. В конце концов, Рафен ощутил на своем плече руку и проморгался, возвращаясь к реальности. С его лица упали кристаллики льда, и он осмотрел место, куда упал. Лайко протянул руку, и Рафен схватился за нее. Его тело болело как внутри, так и снаружи, на него навалилась усталость, которую он никогда в жизни не испытывал.

— Ты на некоторое время отключился, Кровавый Ангел, — произнес Багровый Кулак. Он вручил ему лазган, и Рафен нахмурился, когда осмотрел оружие:

— Брат Нисос?

Лайко кивнул в сторону дымящихся развалин хирургеона, под ним, с широко открытыми и безжизненными глазами, лежал Тауранец, пришпиленный к земле десятком адских манипуляторов машины.

— Он дорого продал свою жизнь.

— Он — Астартес. Мы всегда так поступаем, — Рафен торжественно зашагал в сторону воздушного шлюза. Подобрав свои ножи, Багровый Кулак последовал за ним.

— СЮДА, — сказал Церис, указывая во тьму каменного коридора. По вокс связи его голос звучал отдаленно и глухо.

Нокс бросил на него взгляд. Внутри лабиринта проходов вне стен крепости-темницы каждый из них казался одинаковым. Темно-красный свет, исходящий от сигнальных фонарей, прибитых к стенам ударными болтами, придавал всему адский, потусторонний вид, голосами баньши в проходе выли тревожные сирены. Каждые несколько метров встречались люки из загрязненной стали, из стен торчали контрольные панели, назначение которых ему было неизвестно. То тут, то там они встречали немногих Новых Людей Байла и сообща уничтожали их, но по коже Нокса бегали мурашки от зловещего ощущения близкой опасности, и то, что они ее все не встречали, сделало его нервным.

— Значит, Рафен все еще жив?

Псайкер кивнул, и оглянулся на Аджира и Туркио, которые шли по бокам от разношерстной группы сбежавших.

— Так и есть. Когда психическое искажение рассеялось, я смог более четко его считать. Он в гневе.

— А мы, вроде как, нет, — огрызнулся Нокс, — сколько еще?

— Он в башне.

— А Байл?

Церис остановился, и Нокс услышал в словах псайкера глубокое неодобрение:

— Сложно сказать. Я чую смерть и все же…

Он замолчал.