Кровавые кости

– Не знаю, – ответила я. – Но это не его работа. Я видела эту тварь в лесу, и это был не Магнус. Черт возьми, я никогда не видела, чтобы вампир соткался из тени. Только слышала о таком.

– Вы не видели? Это не слишком утешительные сведения.

– Какие есть. Но раз это не Магнус, вы можете отменить ордер на арест.

Она покачала головой:

– Он в процессе совершения преступления применил магию к сотрудникам полиции. Это правонарушение третьей категории.

– А в чем было его преступление?

– Он сбежал.

– Но он же не был под арестом?

– У меня был ордер на его арест.

– У вас слишком мало против него было, чтобы получить ордер.

– Помогает знакомства с нужным судьей.

– Он не убивал ни этих ребятишек, ни Колтрена.

– Вы же сами на него указали.

– Как на одну из возможностей. Речь шла об убийстве пяти человек, и я не могла себе позволить что-либо упустить.

Она встала.

– Ладно, будь по-вашему. Это были вампиры, и я понятия не имею, почему сбежал Магнус Бувье. Но все равно применение магии против сотрудников полиции есть правонарушение.

– Даже если он не виновен в преступлении, в котором его обвиняли изначально?

– Противоправное применение магии само по себе преступление, миз Блейк. Выписан ордер на его арест, и не забывайте этого, если с ним увидитесь.

– Я знаю, что Магнус не овечка, детектив Фримонт. Не знаю, зачем ему было убегать, но если вы сообщите, что он применил магию против копов, кто-нибудь его пристрелит.

– Он опасен, миз Блейк.

– Как и многие другие, детектив. Но вы же их за это не арестовываете.

Она кивнула.

– У всех у нас свои предрассудки, миз Блейк, и многих из нас они заставляют ошибаться. Теперь мы хотя бы знаем, чья это работа.

– Да; – ответила я. – Это мы знаем.

– Вам известно время, когда было похищено тело девушки? – спросила она, вытаскивая из кармана блокнот. – Итак, к делу.

Я покачала головой:

– Нет. Я поднялась посмотреть, и его уже не было.

– Почему вы решили посмотреть?

Я подняла глаза. Взор Фримонт был доброжелателен и непроницаем.

– Они очень старались сделать ее членом своего сообщества. Я решила, что после всех трудов они могли ее похитить. Так и оказалось.

– Отец поднимает шум, что он просил вас ее пронзить до того, как вы ушли на охоту. Это правда?

Она говорила негромким деловитым голосом, но ответы слушала очень внимательно. В отличие от Дольфа она мало записывала – казалось, блокнот ей нужен, только чтобы вертеть в руках. Я, наконец, увидела Фримонт за работой. Она знала свое дело, и это успокаивало.

– Да, это правда.

– Почему вы не пронзили девушку по требованию родителей?

– Был у меня клиент, вдовец. Его единственная дочь погибла от укуса вампира. Он хотел, чтобы ее пронзили. Я это выполнила в ту же ночь. Наутро он рыдал у меня в кабинете и просил все исправить. Он хотел, чтобы его дочь вернулась вампиром. – Я откинулась на диване, обхватив себя руками. – Если вогнать в сердце вампа кол, он будет мертв навеки.

Я думала, что для верности им еще отрезают голову; – сказала Фримонт.

– Так и есть, – ответила я. – Если бы я пронзила дочь Квинленов, я бы вынула ей сердце и отрезала голову. Мало бы что осталось.

Она что-то записала в блокноте – я не видела что. Но могла поспорить, что это не слово, а закорючка.

– Я понимаю ваше желание подождать, но мистер Квинлен говорит, что будет подавать на вас в суд.

– Да, понимаю.

Фримонт приподняла брови.

– Я только хотела, чтобы вы знали.

– Спасибо.

– Мы еще пока не нашли тела мальчика, – сообщила она.

– Вряд ли найдете, – заметила я.

Ее глаза перестали быть доброжелательными – они сощурились и сделались подозрительными.

– Почему так?

– Если бы они хотели его убить, они могли бы сделать это здесь и сегодня. Я думаю, они хотят превратить его в вампира.

– Зачем?

Я пожала плечами:

– Не знаю. Но обычно, когда вампир проявляет такой особый интерес к какой-нибудь семье, для этого есть причина.

– Вы хотите сказать – мотив?

Я кивнула:

– Квинленов вы видели. Они добрые католики. Церковь считает вампиризм самоубийством. Их дети будут вечно прокляты, если станут вампирами.

– Хуже убийства, – заметила она.

– Для Квинленов – да.

– Как вы полагаете, вампиры вернутся за родителями?

Я на минуту задумалась.

– Честно говоря, не знаю. Понимаете, до легализации вампиров бывали случаи, когда какой-нибудь Мастер истреблял целую семью. Иногда сперва подружившись с ней, иногда – как месть за какую-нибудь мелочь. Но с тех пор как они легализовались, я не знаю, зачем бы этому вампу такое понадобилось. Сейчас вампир мог бы просто потащить их в суд. Только что могли такое сделать Квинлены?

Тут дверь открылась. Фримонт повернулась с мрачным выражением лица. В дверях стояли двое. Оба в темных костюмах, с темными галстуками, в белых рубашках. Стандартная одежда федералов. Один – приземистый и белобрысый, другой высокий и темноволосый. Уже одно это должно было бы заставить их выглядеть по-разному, но было в них что-то глубоко схожее – как у пирожков, слепленных одним автоматом, как бы их потом по-разному ни пропекали.

Коротышка махнул перед нами удостоверением.

– Я – специальный агент Брэдфорд, а это агент Элвуд. Кто из вас детектив Фримонт?