Кровавые слезы Украины

Три тропинки, по которым можно было подойти к землянке, Александр искусно заминировал. Здесь он применил систему электрических детонаторов. Ток на них подавался через магнето. Достаточно было замкнуть нужный контакт, крутануть ручкой и магнето-электрическая машина механическую энергию превращала в электрическую, которая высекала искру. Этот заминированный оборонительный рубеж был припасен на тяжелый случай, если его станут окружать каратели.

«Черт возьми, хотел же выбросить находку, а она сгодилась в хозяйстве», – размышлял Александр по поводу найденного магнето на месте разгрома штаба партизанского отряда.

Через двадцать дней после подрыва госпиталя ОУН на очередной встрече Кузьма рассказал Александру, что гестапо, полиция и СБ ОУН с ног сбиваются, развернув активную работу по поиску подрывников, так как за этот период были взорваны несколько мостов на реках Случ и Горынь и повреждены десятки метров железнодорожного полотна.

– Это работа не моя, – признался Сашко.

– Активней стали работать другие подрывники. Они не дают ни немцам, ни оуновцам покоя.

Еще из уст Кузьмы Сашко узнал о плотной концентрации подразделений бандеровцев УПА в районе Куренных хуторов. Подпольщик подробно ему освятил обстановку в этом медвежьем углу Полесья.

Зима сорок третьего пришла неожиданно быстро с метелями и морозами. Еще в октябре он попрощался с Кузьмой, который предупредил его, что с появлением зимы не надо встречаться. Он так и сказал:

– Сашко, по снежному следу тебя могут вычислить, поэтому залегай, мой друг, медведем в своей берлоге. О зарядке не забывай. Закаляйся снегом. Судя по твоим пояснениям, продуктов тебе хватит на зимний период. Скажи только правдиво: да или нет? А то направлю в отряд.

– Сколько мне надо. Конечно, хватит. Главное – вода. А ее уймище: и родник стеклянный, и снег-чистюля, – бойко ответил Александр. На этом разошлись, пожелав друг другу удачи.

Но неугомонная душа понимала, что с его следами на снегу поможет завируха – так он называл метель или пургу. Именно в такие моменты можно будет делать вылазки к интересным объектам. А места подрыва могут появиться неожиданно в его планах при разных обстоятельствах…

Полицейские ищейки с ног сбивались, прочесывая с карательными отрядами немцев оперативное окружение подрывов бандеровцев: «домика лесника» и «шпиталя». Более двух десятков оуновских бандитов отправил к праотцам мужественный сын Полесья, участвуя в своей войне – войне, навязанной ему и немцами, и бандеровцами.

Живя на природе, практически в шалаше, который он умудрился так утеплить, так обустроить, что достаточно было зажженной свечки, лучины или горячего воздуха из керосиновой лампы, чтобы они создавали тепло.

Его выпестовали не как Маугли киплингские волки, а дикие античеловеческие обстоятельства, навалившиеся на него. Сашко возмужал за счет полесской щедрой природы, потому что свою судьбу он делил со зверями, растениями, болотами, полями и лесами при жаре, и при холоде с дождями и снегопадами.

Он изучил повадки зайцев, лис и волков, которых развелось так много, что они не боялись ни крика, ни выстрела. Звери тоже являлись свидетелями войны, естественно, не зная, что это за понятие. Они воспринимали только ее звуковую сторону, как охоту на братьев наших меньших, хотя и хищников.

Сашко еще усвоил несколько непреложных закономерностей: звери совсем не похожи на людей. Меньшие братья наши никогда не улыбаются, они не держат зла, и самое главное – не завидуют чужой удаче и не свирепствуют из идейных или религиозных побуждений, как это делают люди.

Зверем в действии руководит инстинкт, человеком – убеждения. Хотя и говорят «в каждом человеке сидит зверь», но есть люди без звериного нутра – «на них держится земля», потому что их нормальных – большинство.

И летний зной, и зимние морозы одинаково закаляли Александра, пробуя на излом его душевные силы. Все эти испытания он выдерживал и выдержал. Иногда приходилось от крутых поворотов лошади под кличкой «Судьба» вылетать из седла, падать на колени, ушибаться, получать ссадины, но обязательно вставать, размазывая порой на щеках пыльными кулаками соленую слабость. Она появлялась тогда, когда казалось, что он в цейтноте и не может выбраться на волю своего задуманного действа, и даже тогда, когда считал, что он обречен.

Сложенный из булыжников, вынутых на мощеной дороге, очаг он разжигал только ночами – о конспирации Александр всегда помнил.

Однажды ночью, где-то в начале или в середине февраля 1943 года Сашко услышал далекий голос самолета-одиночки. Гул его то приближался, то удалялся, а потом прогрохотал совсем близко и стал постепенно таять.

Утром на своих «владениях» юный мститель обнаружил несколько одинаковых листовок, исполненных ротапринтом на русском и немецком языках. Тексты их были напечатаны на цветной бумаге. «Наверное, для того, чтобы их можно было четко разглядеть на снегу», – подумал Александр.