Кровавые Земли

Легенда зарычал, сильнее стиснув мои пальцы. Мы оба знали, что я лгала. Третьего никогда не будет.

– Все твои парни вместе взятые не сравнятся со мной.

Ну разве он не прав?

– А все твои древесные фейри, сирены и змеи-оборотни даже не смогут конкурировать со мной.

– Как будто я не знаю, – фыркнул он. – Ты повесила мне на шею гребаный поводок, и я не то чтобы не хочу этого и меня все устраивает… Я нуждаюсь в нем.

Я нахмурилась.

– Я не держу тебя на поводке. Ты свободен, Волк.

В тот момент, когда последнее слово сорвалось с моих губ, я почувствовала, как мое тело напряглось, а перед глазами появилась картинка: мы вместе, а вокруг нас кровь и резня.

Серая.

Волк.

Уорик сжал мои пальцы, словно увидел то же самое.

– Ковач.

Покалывание пронеслось по моему бедру, когда легчайшее прикосновение скользнуло по моим складочкам.

– Черт. – Моя спина выгнулась дугой, и я хватала ртом воздух, вцепившись ногтями в костяшки его пальцев.

Уорик издал звук, полный томного желания.

Плотского.

Тень Уорика легко обхватила меня за бедра, раздвигая их в стороны, и прошлась языком по мне. Даже намека на прикосновение хватило, чтобы мое тело отреагировало горячей пульсацией. Я вцепилась в его реальную руку и закрыла глаза, чувствуя, как жар растекается по венам, соски напряглись, а кожа потрескивает от энергии.

– Уорик. – Я прикусила губу, с каждым ударом моего сердца ощущая его все отчетливее. Его язык скользнул глубже, губы сосали и покусывали.

– О боги… – прохрипела я, приподнимая бедра ему навстречу.

Я распахнула глаза и посмотрела в затуманенные аквамариновые глаза, сверкающие от голода, его пальцы дразнили мой вход.

Вдруг в камере зажегся свет, словно кто-то щелкнул выключателем с наступлением утра. Воздух наполнился мужскими криками и лязгом металла. Я вздрогнула от внезапной яркости и выпустила руку Уорика, точно тесаком разрезав нашу связь. Внутри все кричало от гнева оттого, что меня вырвали из райского блаженства и следующую секунду погрузили в отчаяние. Пульс участился.

С трудом поднявшись на ноги, я встала у дальней стены. Прямо к нам по рядам двигались вооруженные охранники, их ботинки стучали по цементу в ровном темпе. Этот звук кричал об опасности и боли. Ужас поселился в моем животе, когда я осознала: отсрочка закончилась.

Отперев камеру, они распахнули дверь и начали отдавать приказы. Меня схватили. На запястья надели наручники. А затем вытащили из клетки и практически поволокли по проходу.

– Ковач!

Я резко повернула голову, поймав взгляд Уорика. Его руки цеплялись в решетку.

– Любой ценой.

Это не было просьбой.

* * *

Группа охранников вела меня другим путем; подземный коридор становился все ярче и ярче, напоминая мне о тех переходах, по которым мы с Эшем спускалась сюда.

Я повернула голову в сторону, когда мы проходили мимо очередных камер. Они были заполнены детьми, теснящимися друг к другу, разных возрастов и рас, – но все фейри. Те, что постарше, казалось, взяли на себя родительские обязанности и укачивали малышей-фейри, которые выказывали свой страх лишь воплями и плачем. Все они были детьми, но выглядели намного старше своих лет. Их глаза были лишены надежды, и они выживали только потому, что привыкли так делать. Воля к жизни была заложена в их ДНК.

Я искала взглядом единственную клетку, надеясь увидеть маленькую девушку, которая лежала на столе, когда мы были здесь с Эшем в прошлый раз. Ту, которую я пообещала спасти.

Но ее там не было.

Я уже тогда знала, что она погибнет. Но от этого легче не стало, и боль охватила меня, обжигая горло.

Мальчик лет шести просунул свою тощую руку сквозь прутья решетки и попытался схватить одного из охранников.

– Я голоден… – прохныкал он.

– Отвали, мерзкий, грязный фейри. – Охранник снял дубинку с пояса и ударил ею по решетке. Девушка постарше с волосами, похожими на перья, быстро оттащила мальчика назад, чтобы дубинка не задела его. Она притянула его к себе, свирепо глядя на охранника.

Затем глаза маленькой девочки встретились с моими, и она с любопытством наблюдала за мной, пока меня не повели дальше. Меня подташнивало, сердце разрывалось от душевной боли и гнева, а внутри клокотала ярость, гоняя адреналин по венам. Я чувствовала, как энергия растекается по телу.

Мы свернули в другой коридор, где находились двери, в которые можно попасть только по карточкам.

Мое горло сжалось, и я попыталась сглотнуть. Охранник провел карточкой, и дверь открылась. Я догадывалась, что находится по ту сторону, и все равно не готова было войти.

Хриплый звук застрял у меня горле, а сенсорная перезагрузка была подобна удару под дых. Громкие писки, гудение машин и мучительные крики врезались мне в уши, а нос уловил запах чистящих средств, мочи и грязных тел. Вокруг все мельтешило и двигалось, поэтому уловить целостную картину мне не удавалось.

Куполообразный потолок, с которого мы с Эшем однажды смотрели вниз, придавал помещению объемности, отражавшей всю боль и ужасы, царившие в этом месте. Видеть все это сверху через стекло не то же самое, что находиться прямо здесь.