Кровавый апельсин

– Не будем торопить события! – прошу я. – Впрочем, спасибо! У тебя хорошее настроение, да? – бодро осведомляюсь я.

Патрик не замечает меня? Ну и плевать!

– Сегодня пятница, и я на неделю уезжаю в Суффолк. Тебе тоже отпуск не помешает.

Я улыбаюсь и киваю. Конечно же не помешает. Неделя на море, например. На миг я представляю себя резвящейся среди волн, как на бравурных фотографиях, какие порой висят на дачах. Потом прямо на бере гу я наемся жареной рыбы с картошкой, разумеется, оденусь тепло, чтобы не продул холодный октябрьский ветер с Северного моря. Затем в удачно арендованном домике я разожгу камин… Потом я вспоминаю папки на рабочем столе у себя в кабинете. Не сейчас.

Роберт подливает мне вина, и я выпиваю. Вокруг своим ходом идут разговоры, дурные шутки и смех приливают и отливают, словно волны. Роберт что-то кричит Патрику, Санкару, потом мне. Подливают вино. Да, да, еще один бокал. Барристеров вокруг все больше. За столом кто-то призывно машет пачкой сигарет. Мы выходим покурить на улицу. Потом снова. «Нет-нет, теперь я угощаю, не вечно же курево у тебя стрелять». Нащупываю в кармане мелочь, с трудом поднимаюсь по лестнице к барной стойке. «Нет, „Мальборо-лайтс” не надо, только „Кэмел”, хотя сейчас уже по барабану. Да, еще вина, пожалуйста!» Еще бокал, потом еще, потом несколько стопок с чем-то темным и липким. Разговоры, шутки, приколы звучат все быстрее и быстрее.

– Ты же хотела уйти пораньше.

Внимание, прямо по курсу Патрик. С определенных углов он напоминает поседевшего Клайва Оуэна[1]. Я поворачиваю голову и так и эдак, пытаясь их найти.

– Боже, ну ты и набралась!

Я тянусь к его руке, а он резко отстраняется и смотрит по сторонам. Я сажусь прямо и убираю волосы с глаз. Все остальные уже ушли. Как же я не заметила?

– Где все?

– В тот клуб ушли, в «Свиш», хочешь туда?

– Ты же вроде с Алексией болтал.

– Так ты заметила меня, когда вошла? А я-то гадал…

– Это ты меня проигнорировал. Даже не посмотрел на меня и не поздоровался! – Я пытаюсь скрыть возмущение, но куда там…

– Эй, зачем так нервничать, я проводил Алексии профориентацию.

– Ага, как пить дать! – Поздняк метаться, ревность из меня так и хлещет.

Мы вместе идем в клуб. Разок-другой я пытаюсь взять Патрика за руку, но он отстраняется и, прежде чем мы добираемся до входа в «Свиш», заталкивает меня в темный угол между двумя офисными зданиями и для пущей убедительности хватает за подбородок.

– Не лапай меня, когда войдем.

– Я никогда тебя не лапаю.

– Чушь, Элисон! В прошлый наш приход сюда ты пыталась меня щупать. У всех на виду. Да я защитить тебя пытаюсь!

– Не меня, а себя самого. Ты не хочешь, чтобы тебя со мной видели. Я для тебя слишком старая… – У меня срывается голос.

– Если собралась распускать сопли, иди домой. Я о репутации твоей пекусь. В этом клубе все наши коллеги.

– Ты хочешь сойтись с Алексией, вот и убираешь меня с дороги. – Слезы текут рекой, от гордости не осталось и следа.

– Хорош истерить! – шипит Патрик, едва не касаясь губами моего уха. – Закатишь истерику – я перестану с тобой разговаривать. А теперь отвали! – Он отталкивает меня и сворачивает за угол.

Я спотыкаюсь на каблуках и, чтобы не упасть, прижимаю ладонь к стене. Вместо грубой шероховатости бетона и кирпича аккурат под моей ладонью ощущается то-то липкое. На ногах теперь я стою твердо, нюхаю ладонь, и… меня рвет. Какой-то приколист измазал всю стену дерьмом. Жуткая вонь протрезвляет лучше, чем шипение Патрика.

Считать это намеком на то, что мне пора домой? Нетушки! Ни за что не оставлю его без присмотра в ночном клубе среди девиц, отчаянно старающихся произвести хорошее впечатление на одного из лучших инструктирующих адвокатов нашей конторы. Большую часть скользкой гадости я размазываю по чистому участку стены и с уверенным видом вхожу в клуб, улыбаясь швейцару. Если долго мыть руки, вонь сойдет. Никто ничего не узнает.

Текилы? Да, текилы! Вторую порцию. Потом третью. Музыка пульсирует. Сейчас я танцую с Робертом и Санкаром, затем с секретарями, потом учу танцевать стажеров, улыбаюсь, беру их за руки, кружусь, теперь снова танцую одна – машу руками над головой, – и мне опять двадцать, ни забот ни хлопот. Еще одна порция, джин-тоник, голова запрокидывается, крутится в такт музыке, волосы падают на лицо. Патрик где-то здесь, а я не парюсь – не смотрю на него и даже не представляю, что он танцует в обнимку с Алексией и улыбается ей так, как должен улыбаться лишь мне. Я в такие игры тоже играю! Покачивая бедрами, подхожу к барной стойке. Отточенным жестом убираю темные волосы от лица. Выгляжу шикарно. Для почти сорокалетней чудо как подтянута и дам фору любой двадцатилетней. Даже Алексии. Особенно Алексии. Патрик увидит и пожалеет… Пожалеет, что напортачил и упустил такой шанс…