Кровавый дракон (СИ)

— Во-первых, ты не урод и не калека. А во-вторых, я не понял, ты хвалишь меня или Мейса?

— Тебя, глупенький, — Илонна улыбнулась. — Он видит меня изуродованной, а ты видишь просто меня. Поэтому больше не обращай на него внимания — он для меня был пустым местом, таким и останется.

— Ну нет, не обращать внимания на Мейса — это выше моих сил. Знаешь почему? Потому что следующей стихией, которую я буду изучать, станет водная. Я из кожи вылезу, но научусь врачевать. Шрамы украшают только мужчин, поэтому я должен постичь эту клятую водную магию, чтобы ты больше никогда не ходила с такими «украшениями».

Илонна поцеловала Дилля.

— Жаль, что я не маг, мы могли бы изучать магию вместе.

— Какая магия, женщина? Твоё место у плиты с кастрюлями…

Дилль едва успел пригнуться, чтобы не получить подзатыльник.

— Ах ты, гнусный рыжий рабовладелец! Я тебе покажу кастрюли! На кухне есть такие штуки — скалки называются…

Дилль с хохотом уворачивался от вампирши, возвращая обстановку фургона в то состояние, в каком она была до прихода Илонны. Тео, сидевший у костра, послушал доносившиеся из фургона шум и смех, покачал головой и пробормотал:

— Похоже, это надолго. Пойду-ка я, поищу Руди. Он же теперь сержант, у него в палатке должно найтись место для одного неприкаянного вампира.

* * *

Верхний Тирогис — место, где не жалуют нищих. Но терпят, ибо куда от них деваться? Попрошайки всех возрастов — от почти младенцев до глубоких стариков облюбовали все рынки и оживлённые улицы, откуда их периодически гоняла охрана благородных домов или городская стража.

Поэтому никто не удивился убогому, который повадился сидеть у стены магической Академии. Закутанный в тряпьё, с трясущимися руками и сморщенным, как печёное яблоко, лицом, он просто сидел на рваном соломенном тюфяке. Проходившие патрульные пару раз прогнали бродягу, но он возвращался на место. Поскольку старик не попрошайничал — а перед ним не было ни миски, ни кружки, ни рваной шапки, стражники перестали на него обращать внимание. В конце концов, это территория Академии, и если магам нужно, они сами его прогонят.

Коллеги по цеху — профессиональные попрошайки, лишь пожимали плечами. Стена Академии не то место, где подают. Маги слишком высокомерны, чтобы делиться с нищими деньгами, а те, кто приходят в Академию по торговым делам — ещё менее склонны отсыпать грошей нуждающемуся. Скорее, они отсыплют пинков. Поэтому старик просидел около стены не меньше недели в полном одиночестве.

И никто не заподозрил в этой старой развалине мага, который ещё недавно числился вторым по силе и знаниям во всём Ситгаре. И который остался таковым, несмотря на внешность и даже собственную смерть.

Гвинард демонстрировал прохожим трясущиеся руки и громко вздыхал, хотя никакой необходимости в этом физиологическом процессе не испытывал. Он изображал немощного бродягу, а сам был занят весьма важным делом — решал задачу, как ему попасть внутрь Академии. При всей её показной открытости, Академия была полна ловушек, убивающих непосвящённого так же легко, как и неосторожного.

Гвинард не был ни тем, ни другим, и знал охранную систему Академии лучше многих. Однако, теперь существовало одно «но» — у него больше не было пропуска-амулета. После неудачного заговора, в котором Гвинард принял самое деятельное участие, гроссмейстер, разумеется, отобрал у всех магов амулеты с заклятьями подчинения, и теперь для входа маги использовали обычные амулеты. Ну как, обычные? Те же самые, но уже без добавок Гвинарда.

Он, разумеется, мог бы войти в Академию — либо нахально через главный вход, либо через торговый зал, либо даже через пару-тройку потайных ходов, о которых знал. Но дальше он не прошёл бы — на этот случай в стенах уже много столетий насторожены специальные парализующие заклятья-ловушки. А даже если каким-нибудь образом пройти их, то чем дальше углубляться в недра Академии, тем сложнее и коварнее будут встречаться охранные заклинания. Гвинард был уверен, что он сумеет обезвредить большую их часть, но одна ошибка — и он либо окончательно умрёт, либо застынет в захвате силового поля. То-то Адельядо порадуется, если найдёт его в таком состоянии.

Гвинард решил идти другим путём и начал наблюдать за входящими и выходящими из Академии. В большинстве своём это были обычные курьеры, но иногда и маги покидали Академию. На третий день Гвинард увидел мастера Хорнора — академического финансиста, который вошёл через торговый зал. Гвинард перенёс пункт наблюдения поближе к входу в этот зал, и когда Харнор вышел, он запустил астральный щуп.

Мастер Харнор при всех его достоинствах как мага, так и финансиста, астральным магом не являлся, поэтому не заметил вторжения. Ему вдруг просто стало нехорошо — сердце прихватило. Мастер Харнор остановился и схватился за стену. К нему тут же подбежал помощник, а сопровождавшие Харнора солдаты из городской стражи предложили фляжки с вином. Приступ вскоре прошёл, мастер Харнор облегчённо вздохнул, отказался от услуг врачевателя и поспешил в казначейство.