Кровавый янтарь (СИ)

— Не дай ему открыть! — Рявкнул в моей голове чей-то голос, перебивая все прочие мысли. — Не дай ему открыть Радар…

А потом меня словно окунули в ледяную воду.

— Эй, парень… — Звучало надо мной. — Ты в порядке?…

— Он жив, Порох?

— Жив. Зона его хранит…

* * *

Глаза открылись с трудом, словно створки ракетной шахты, впуская в недра сетчатки мягкий солнечный свет. Я лежал на застеленной пледом тахте, свесив ноги. Обстановка была домашней, и мне даже подумалось, что за мгновение до того, как я открыл глаза, ангелы зашвырнули меня в рай. Не в ад — в аду я прожил несколько лет, а именно в рай — в тот мир, в реальность.

Забавно. Когда-то я считал внешний мир сущим адом. Всё познаётся в сравнении, и вот теперь я готов был поклясться, что именно так выглядит рай. По крайней мере я больше не чувствовал боли в плече.

— Он очнулся. — Донеслось откуда-то слева. Заскрипела входная дверь, и передо мной возник человек в сером комбезе. — Пак, он очнулся.

Вновь заскрипела дверь, и я увидел невысокого, коренастого азиата — скорее всего корейца.

— Давно очнулся?

— Только что. — Человек в сером указал на меня. — Доктор сказал, что он проспит до утра, а он вот…

Собеседник прошел к тахте, и сел на приставленный к ней табурет.

— Меня зовут Пак. — Азиат протянул мне руку. — Ты был без сознания несколько часов.

— Где?… — Я приподнялся с постели.

— Где ты находишься. Это хотел спросить?

Я кивнул.

— Ты не говори ничего. У тебя после лекарств в горле пересохло. Доктору пришлось постараться, прежде чем он вывел из твоего организма остатки…наркотиков…

Пак потупил взгляд.

— Наркотиков? — Я закашлялся. — Обезболивающее. Это было обезболивающее.

— Армейская бурда, чтобы не чувствовать страха, боли, и неделю не спать? — Кореец поморщился. — Эту штуку уже года два как делают из запрещенных препаратов. Такая гадость после одного применения способна здоровье подорвать.

— Я колол, чтобы рана на шее…на плече…

— Рану мы с помощью артефактов залатали. — Пак открыл тумбочку, и протянул мне графин с водой. — Вот, попей.

Я принялся жадно глотать живительную влагу.

— Ты спрашивал, где находишься. — Кореец внимательно смотрел, как пустеет графин. — Ты в лагере клана «Жизнь».

Я едва не поперхнулся, услышав последнюю реплику.

Клан Жизнь на протяжении последних трёх лет был прибежищем обожженных зоной ходоков, полумутантов и прочего сброда. Даже у хантеров упоминание об этом клане было запрещено, а если в разговоре и проскальзывало его наименование, ничего кроме отвращение оно не вызывало.

— Ты не бойся так, сталкер. Всё, что ты про нас слышал — это глупые домыслы. Если бы мы были теми, кем нас выставляют сталкеры, то не спасли бы тебя. Логично?

Я отставил графин и кивнул.

— Не всё в нашем мире так, как мы считаем, так что не спеши судить о нас, пока всё не узнаешь, например, как мы тебя спасли.

— Так как вы меня спасли?

— Мы с Порохом, Шахтёром и Джигитом мимо шли. Случайно.

— В Зоне случайностей не бывает.

— Бывают. — Пак улыбнулся. — Мы возвращались с заставы Свободы. Пощипали тамошних обитателей, а когда возвращались, услышали выстрелы. Мы-то подумали, что это Свободовцы стреляют из «джи», а им «калаши» наши отвечают. Так на поляну набрели. Остальное ты знаешь.

— А что стало с тем сталкером, который хотел меня убить?

— Человек он не простой, раз расстрелял стольких вояк, и не был ранен. — Пак многозначительно покачал головой. — С таким человеком мы вчетвером связываться не решились. Использовали эффект неожиданности, но, сам понимаешь, вчетвером без хорошего оружия мы бы его не уработали.

— Да всего раз выстрелить… — Я попытался возразить. — И он готов…

— Ты вон сколько стрелял. — Раздражено ответил Пак. — И не забывай, что мы тебя вытащили, можно сказать, с того света. Мы тебе одолжение сделали, а ты нас ещё и попрекаешь…

Он махнул рукой, словно открещивался от ранее сотворённого.

— Мы к тебе по-человечески, а ты вот как.

— Я просто хотел узнать, что случилось с убийцей стольких людей.

— Узнал?

— Узнал. — Я кивнул.

— Вот на этом и закончим, потому что мне не хотелось бы портить наше знакомство ссорой.

— Мне бы тоже. Вы скажите, если что нужно. Я помогу, чем смогу. Вы только скажите, что нужно, и…

— Хватит. — Кореец остановил меня. — Нам от тебя ничего не нужно.

— Но если что — обращайтесь. — Я замер на полуслове, понимая всю абсурдность собственных слов.

Понял это и Пак. Он несколько секунд смотрел на отставленный графин, после чего проговорил:

— Одевайся. Я буду на улице, если захочешь поесть.

* * *

Был близок вечер. Как и говорил Пак, я пробыл без сознания несколько часов.

Где сейчас Стекольщик, которому люди корейца дали уйти?

Где отряды Долга и Свободы, направленные на мой перехват?

Где группа, которую должны были выслать за телами Заречного и остальных?

Я словно выпал из жизни на эти несколько часов, и теперь контроль над ситуацией был утерян…

Пак сидел на перевёрнутом ящике, уплетая «натовский» спецпаёк.

Кореец протянул мне две банки тушенки, когда я сел рядом. Он не говорил ничего, словно ожидая, что я начну разговор первым.