«Кровавый карлик» против Вождя народов. Заговор Ежова

После этого Фриновский и его соратники, если бы они хотели уничтожить Сталина, должны были идти на открытый террористический акт. Однажды я уже приводил рассказ об этом Судоплатова: «Полную правду об этих событиях, которая так никогда и не была обнародована, рассказали мне Мамулов и Людвигов, возглавлявшие секретариат Берии, вместе со мной они сидели во Владимирской тюрьме. Вот как была запущена фальшивка, открывшая дорогу кампании против Ежова и работавших с ним людей. Подстрекаемые Берией, два начальника областных управлений НКВД из Ярославля и Казахстана обратились с письмом к Сталину в октябре 1938 года, клеветнически утверждая, будто в беседах с ними Ежов намекал на предстоящие аресты членов советского руководства в канун октябрьских торжеств. Акция по компрометации Ежова была успешно проведена». Так и вспоминается: «Сначала планировались празднества, потом аресты, потом решили совместить…»

Судоплатов считает это фальшивкой, но вынужден признать, что у ее истоков стоит донос на Ежова региональных руководителей. Вряд ли Ершов (руководитель УНКВД Ярославской области) решил оказать Берии эту услугу. По крайней мере, награды за нее он не получил: его арестовали 4 декабря 1938 года. Версия с переворотом в ноябрьские праздники фигурировала и на следствии. «Безвыходность положения привела меня к отчаянию, толкавшему меня на любую авантюру, лишь бы предотвратить полный провал нашего заговора и мое разоблачение, — говорил Ежов. — ФРИНОВСКИЙ, ЕВДОКИМОВ, ДАГИН и я договорились, что 7 ноября 1938 года по окончании парада, во время демонстрации, когда разойдутся войска, путем соответствующего построения колонн создать на Красной площади «пробку». Воспользовавшись паникой и замешательством в колоннах демонстрантов, мы намеревались разбросать бомбы и убить кого-либо из членов правительства.

ВОПРОС: Как были между вами распределены роли?

ОТВЕТ: Организацией и руководством путча занимались я — ЕЖОВ, ФРИНОВСКИЙ и ЕВДОКИМОВ, что же касается террористических актов, их практическое осуществление было возложено на ДАГИНА. Тут же я должен оговориться, что с каждым из них я договаривался в отдельности.

ВОПРОС: Кто должен был стрелять?

ОТВЕТ: ДАГИН мне говорил, что для этих целей он подготовил ПОПАШЕНКО, ЗАРИФОВА и УШАЕВА, секретаря ЕВДОКИМОВА, бывшего чекиста «северокавказца», о котором ДАГИН отзывался как о боевом парне, вполне способном на исполнение террористического акта.

По договоренности с ДАГИНЫМ, накануне 7 ноября он должен был проинформировать меня о конкретном плане и непосредственных исполнителях террористических актов. Однако 5-го ноября ДАГИН и другие заговорщики из отдела охраны, в том числе ПОПАШЕНКО и ЗАРИФОВ, были арестованы. Все наши планы рухнули. Тут же считаю необходимым отметить, что, когда 5 ноября Л. БЕРИЯ поставил вопрос в ЦК ВКП(б) об аресте заговорщиков из отдела охраны НКВД, в том числе — ДАГИНА, ПОПАШЕНКО и ЗАРИФОВА, я всячески старался отстоять этих людей и оттянуть их арест, мотивируя тем, что, якобы, ДАГИН и остальные заговорщики из отдела охраны нужны для обеспечения порядка в дни Октябрьских торжеств. Невзирая на это, ЦК ВКП(б) предложил арестовать заговорщиков. Так рухнули все наши планы».

Вероятнее всего, это — «липа». Обратим внимание — Ежов даже отказывается от утверждения, что все собирались вместе: он, Дагин, Евдокимов и Фриновский («я должен оговориться, что с каждым из них я договаривался в отдельности»). Да и Евдокимов в последнем слове признавал, что оговорил Дагина. Текст этот отражает скорее не планы Евдокимова и Фриновского, а «открытия» Берии и страхи Сталина. Но может быть, и разговоры чекистов между собой о том, как можно было бы сделать и что они не сделали. Если быть точнее, — разговоры Фриновского и Ежова.

После ареста Дагина никаких шансов выжить и у Ежова и у Фриновского не оставалось.

12 ноября арестован нарком Азербайджана Каминский. В тот же день Литвин покончил жизнь самоубийством. После дневного телефонного разговора с Ежовым Литвин вечером должен был выехать в Москву. За час до отхода поезда он застрелился у себя на квартире. На следующий день арестован Шапиро. 15 ноября нарком Украины Успенский бежал из Киева и скрылся. Подробнее об этом пишет Хрущев: «Дело Успенского началось так. Однажды мне звонит по телефону Сталин и говорит, что имеются данные, согласно которым надо арестовать Успенского… «Но это вы сами должны сделать»… Вскоре Сталин звонит опять: «Мы вот посоветовались и решили, чтобы вы Успенского не арестовывали. Мы вызовем его в Москву и арестуем здесь. Не вмешивайтесь в эти дела» [36, С. 173].