Кровавый коктейль. Из чего состоит и как функционирует ваша кровь

Некоторые начали «играться» – например, обкалывать еще только зреющий гнойник собственной кровью больного. А раньше они требовали от пациента дождаться, пока гнойник созреет, чтобы его можно было вскрыть. И о чудо! Зреющие гнойники еще на стадии инфильтрации, до образования полости с гноем, начинали рассасываться! И конечно, сразу же и об этом появились статьи. Мол, что ж мы, дурни такие, раньше мучали больных, ждали, пока полость образуется, да не дай бог флегмона поползет по межфасциальным пространствам и карманам! А можно же было просто обкалывать гнойный инфильтрат кровью, и он бы рассасывался!

Дальше – больше. Кто-то стал вводить кровь не вокруг зреющего гнойника, а просто внутримышечно, кто-то подумал: а если этот метод использовать для других воспалений?

Статьи посыпались как из рога изобилия, а методика, названная аутогемотерапией, заняла прочное место в списке непременных лечебных способов при огромном количестве различных воспалительных заболеваний. Так она попала и в список для лечения гастрита, язвенной болезни желудка и двенадцатиперстной кишки.

Наступила эра антибиотиков, пришли 50-е, 60-е. Аутогемотерапию отодвинули в угол, как и УФО крови, посчитав ее таким же архаизмом: мол, старая и немодная методика, когда у нас есть такое мощное оружие, как антибиотики!

Гнойную хирургию отселили в отдельный корпус и предали анафеме как позорную и даже стали называть кое-где иногда «грязной хирургией».

Вспомнили про аутогемотерапию, конечно, к 70-м, когда микробы, раньше подыхавшие от вида шприца с простым пенициллином, внесенного медсестрой в палату, стали, подобно тараканам, которые без дуста, как без соли и перца, ничего есть не могут, антибиотики потреблять в качестве десерта и даже нагло размножаться в их присутствии!

Врачи стали воскрешать в памяти: а как лечили гнойники в доантибиотиковую эпоху?

Конечно, они не бросали поиск новых антибиотиков, которых микробы еще не пробовали, а значит, не придумали способов борьбы, но попутно припомнили все: и аутогемотерапию, и молоко внутримышечно, и яичный белок – туда же, чтобы взбудоражить иммунитет. И массу прочих способов вроде компресса из пережеванного подорожника, медовых лепешек, мятых капустных листьев и свежей детской мочи.

Фантазия медиков на предмет различных схем введения аутокрови нарисовала массу разных методик.

Тут было и 10 инъекций по 5 мл каждый день, и по нарастающей от 2 до 10 мл ежедневно, а потом по нисходящей опять к 2 мл, и по 10 кубиков через день внутримышечно туда, где найдется место, отчего ягодицы больного «цвели», как зрелые сливы, но больше походили на экзотический плод, покрытый пятнами от ярко-желтого цвета до фиолетового. И, естественно, болели, не давая сидеть.

Результат был, в общем, одинаковый: схемы или помогали, или не помогали. Успешность лечения по статистике получалась где-то на 60–70 %. Потому что при неуспехе приходилось чаще всего или хоронить умершего от сепсиса, или все-таки искать подходящий антибиотик.

Вразумительного объяснения внутреннего механизма иммунитета не находилось. Общий анализ крови на фоне лечения приходил к нормальным показателям, гнойники исчезали. Раны заживали.

Иммунологии как отдельной науки в те годы еще не было, это направление входило в курсы патологической физиологии и микробиологии. И поскольку иммуноферментные методики, позволяющие считать клетки и рецепторы на них, появились только во второй половине ХХ века и довольно долго вытесняли старые привычные и более дешевые, но менее точные, иммунограмма, как и вообще исследования активности иммунитета, в основном замыкалась на скорости розеткообразования лимфоцитов Е-РОК с эритроцитами барана и мышей, увеличения в сыворотке (дефибринированной плазме) крови концентрации гамма-глобулинов, реакциях связывания комплемента (РСК), преципитации, гемагглютинации (РП и РГА) и определении фагоцитарной активности нейтрофилов (РФН).

На фоне гнойного воспаления обычно эти показатели (Е-РОК, РСК, РП, РГА и ФАН) и так были повышены, так что аутогемотерапия радикально эти показатели не изменяла. Потому иммунологи 70–80-х, считали, что аутогемотерапия стимулирует некие общие «защитные силы» организма, что, собственно, и было, поскольку одним иммунитетом эффект заживления и выздоровления объяснить нельзя.

Особенности влияния аутокрови в гематоме на «защитные силы» еще до войны изучали А. А. Богомолец с учениками. Богомолец доказал, что обломки ГЕМа, глобинов, фактор роста из тромбоцитов и лейкоциты, вырванные из привычной среды, действительно обладают повышенными заживляющими свойствами.