Кровавый кошмар Восточного фронта

Уже через несколько минут мы подошли к Хафу. Матово поблескивала двигавшаяся поверх льда под ударами ветра вода. Глубина была по колено.

«Выдержит ли лед?» — такого вопроса никто не задавал.

Заботу об ориентировании я вскоре с себя снял. На льду лежали останки тех, кто до нас предпринял попытку пересечь Хаф, чтобы спастись от русских. Мертвые лошади и люди, повозки и разбросанный багаж указывали дорогу на Нерунг.

Мы уже час шли по льду. Холода воды я уже не чувствовал. Кто здесь раскиснет — тот погиб. Колонна сильно растянулась. Я не знал, кто идет передо мной, а кто — позади. Порывы ветра били мне в лицо. На моей правой руке повис боец. Мы поддерживали друг друга и пробивались по воде через бурю.

В 4.10 перед нами оказался расчищенный ото льда для прохода кораблей фарватер. Мы пошли к деревянному мосту. Солдат, шедший со мной спросил:

— Что бы вы делали, если бы не нашли этот мосток?

— Послушайте, спросите это у меня, когда закончится эта война и мы выживем, если еще выживем!

6.00. Чувствую, что силы меня оставляют. Страх перед русскими гонит меня дальше. Порывы ветра валят нас с ног.

7.00. Боец рядом со мной:

— Я больше не могу!

— Я тоже больше не могу! Но вместе мы можем и дойдем! — с трудом выдавил я из себя, хотя уверенности в сказанном у меня не было абсолютно. Отчаянно собрав последние силы, мы делали за шагом шаг.

Лейтенант Герт Шнайдер, начальник связи 2-го фузилерного батальона.

^{Пропал без вести во время оборонительных боев у Вандлакена и Хайлигенбайля в феврале 1945 г.}

Вода стала мельче, может быть, сантиметров тридцать глубиной. Перед нами в темноте лежали две разбитые телеги, наполовину они погрузились в воду. Перед ними лежали приконченные лошади. Когда мыподошли поближе, увидели трех мертвых — двух женщин и одного мужчину.

На востоке горизонт начал светлеть. В тумане был виден берег Нерунга. Мы собрались с последними силами и ускорили свои шаги.

8.30. Я поставил ногу на берег Нерунга. Перед нами был Кальберг. За мной шло еще несколько солдат. Их осталось очень мало. Кто этой ночью захлебнулся на льду, свалившись от изнеможения в воду, никто и никогда не узнает.

Я замерзал. Мокрые ноги, ледяной еетер и пустой желудок делали свое дело. Мы шли дальше на запад. Справа от дороги длинными густыми рядами лежали те, кто не смог выжить в эти дни во время бегства от русских, кто погиб от огня советских штурмовиков и бомбардировщиков. По обуви я видел, что среди них было гораздо больше гражданских, чем солдат. Вид мертвых детей заставлял меня внутренне леденеть. Через 6 километров мы вышли к Прёббернау. Здесь решили сделать первый привал. Сил идти дальше больше не было.

Мы разместились в деревенской гостинице и получили горячий напиток. Кто это организовал, для меня осталось тайной.

Со мной еще осталось 19 человек из моей команды раненых. Мы легли пораньше спать, чтобы отдохнуть и собраться с силами для дальнейшего марша.

4 февраля

9.00. Я собрал свою команду.

— Всем слушать меня! Сейчас мы выступаем, чтобы уйти подальше от Нерунга. Кто идет быстрее меня, может меня не ждать. Быть может, речь идет о минутах, которые позволят уйти нам от русских!

Длинной колонной мы отправились на запад. Через полчаса рядом со мной осталось всего несколько человек. Идти в промокшей обуви было совершенно невозможно. Передо мной шла пожилая супружеская чета. Он, по-видимому, был учителем-пенсионером. За собой они везли маленькую тележку с чемоданом. Женщина несла туго набитую сумку, а мужчина — рюкзак. Они несли то, что нажили за свою долгую и многотрудную жизнь и сочли самым необходимым. Мы были неподалеку от Фогельзанга, когда я услышал позади шум низко летящего самолета. Я крикнул:

— В укрытие! Ложись!

У меня чуть глаза не вылезли на лоб: на фюзеляже «Ju-188» я увидел крест и знак 5F+M, опознавательный знак 4-й эскадрильи 14-й группы. Товарищи из эскадрильи Мюнхгаузена были так близко и не могли помочь!

12.15. Чета пенсионеров снова попала в мое поле зрения. Усталой походкой пожилые люди шли передо мной. Тележку с чемоданом они бросили. У мужчины остался только рюкзак. Что еще им оставалось делать? Такова была судьба многих.

Около 16 часов. Мы дошли до Боденвинкеля. Большая часть потока беженцев из Нерунга вышла на просторную местность западнее Фрише Хаф. Необозримое море людей — военных и беженцев — остановилось здесь на привал. Примечательно, что многие почувствовали здесь себя в безопасности.

Я отдыхал несколько минут. При мне оставалось пять человек. Движимый внутренним беспокойством, я вынудил себя снова выйти на дорогу.

Штуттхоф! Как дело пойдет дальше — неизвестно. Я постарался разузнать, кто здесь командует, — безнадежная задача!

Стоявшие, сидевшие и лежавшие вокруг меня люди были настолько апатичны, что не были способны реагировать ни на что, если это для них лично не представляло угрозы. Многие даже не знали, где находятся.