Кровавый круиз

Девушку зовут Эльвира. Она никогда в жизни не выпивала так много, как в этот вечер, от женщины, которая ее поддерживает, странно пахнет мятой и какой-то сладкой гнилью. Эльвира думает, что, во всяком случае, она добрая. Ее речь спокойная, мягкая и старомодная. Эльвира хочет сказать спасибо. Хочет объяснить, как так получилось. Рассказать, что она не понимала, что пьет слишком много. «Я просто устала быть скучной и неинтересной, той, что не умеет расслабляться, я хотела хоть раз в жизни стать такой, как они, мы пошли в бар, а потом я ничего не помню. Это так несправедливо. Я столько раз помогала пьяным! Именно поэтому меня с собой и взяли. Но когда мне нужна помощь, они просто испарились…» Эльвира хочет рассказать все это незнакомой женщине, но язык не слушается. Получаются только стоны. Они останавливаются у двери. Женщина вставляет ключ в замок. На ее кисти не хватает пальцев. Эльвира смотрит на нее одним глазом. Пытается рассмотреть получше, но глаз тоже не слушается. Она пробует пошире открыть второй глаз. Как на приеме у окулиста. Какой видит лучше? Правый или левый? Никакой разницы. Но все же Эльвира видит достаточно, чтобы понять, что женщина больна. Что-то не так с ее лицом. И этот запах. Эльвиру снова тошнит. Она позволяет проводить себя в каюту. Смотрит вокруг, когда дверь за ними закрывается. «У нас было две кровати. Почему здесь одна двуспальная?» Эльвира пытается протестовать, но боится, что ее снова вырвет. Она терпеть не может рвоту. Женщина мягко усаживает девушку на кровать. Она не заправлена. На полу у изножья кровати большое пятно. И еще блестящий осколок бутылки. Эльвира думает, что здесь, похоже, выпивали, видимо, поэтому женщина рассердилась. А потом она уже не в состоянии ни о чем думать. Девушка роняет голову на грудь. Она вдруг стала такая тяжелая. Кажется, что ее уже невозможно поднять. Женщина осторожно укладывает ее на кровать. Гладит по волосам тремя пальцами изуродованной руки. Когда Эльвира пытается что-то сказать, она только ласково шикает. И Эльвира закрывает глаза. Она рада, что не одна. «Я только немного отдохну. Потом спрошу, что мы здесь делаем».

Женщина чего-то боится. Пятно на ковре пахнет кровью. Она не понимает, как ее сын мог так рисковать. Видимо, он был в отчаянии. Слишком долго она искала эту девушку. Она вспоминает пожилую даму, которую увидела, сидя за столиком в баре, еще в самом начале вечера. От нее веяло таким страшным одиночеством, но потом подошли ее друзья. Обычно она не ошибается. Но промелькнувшая в ней надежда оставила после себя сильный голод, усилившийся с начала вечера. Она снова смотрит на пятно крови. Думает, куда могло деваться тело и где сейчас ее сын. Или он прячется в отместку, чтобы заставить ее волноваться? Она знает, как сын сердит на нее. Им было хорошо в Стокгольме. Город стал для них почти домом. Но они не могут нигде оставаться надолго. Она думает об автокемпере на палубе для машин. Все их имущество умещается в нем. Они так долго жили вдвоем и так ничтожно мало нажили. Она оборачивается к Эльвире. Кладет руку ей на шею. Пальцы ощупывают позвонки, считают сверху вниз. Эльвира что-то бормочет, не открывая глаз.