Кровавый квартал

Повернувшись, я уставился на мужчину на полу. Его лицо было изуродовано до неузнаваемости — кровь, мясо, кости, сплошное месиво после того, как Алора ударила его стеклом. Подойдя ближе, я присел на корточки и взял его за подбородок, приподняв голову.

Хотя его уже не было в этом теле, я хотел запомнить лицо того, кто пытался отнять то, что мне принадлежит.

— Хочу, чтобы ты знал, что легко отделался. То, что сделала Алора, было самообороной. Мои действия были бы только ради удовольствия.

— Идешь? — Алора окликнула меня.

Она успела отмыть большую часть крови с рук и лица, волосы были собраны в аккуратный хвост, а на ней была одна из моих толстовок. Яра свернулась у нее на руках и, черт возьми, она была горячей. Я отпустил голову мужчины и встал.

Я много раз представлял себе этот момент. Как все случится. Но когда это стало реальностью, меня охватило странное понимание. Алора словно возродилась для новой жизни со мной, как я и хотел. Но она также дотянулась до моей груди последним ударом своего сердца и переплела наши души так крепко, что мое сердце больше не билось для меня. Оно танцевало для нее.

АЛОРА

Грейсон взял меня за руку и переплел наши пальцы. Я улыбнулась, но продолжала смотреть на логотип «Молисано» на витрине. Сколько всего изменилось за последние два дня. Грейсон сам позаботился о теле мистера Лэндри и уборке в баре. Не дал мне даже помочь, сказав, что ему это доставляет удовольствие. Если бы я не видела, что он делает с теми, кого убирает, я бы подумала, что это просто попытка уберечь меня от случившегося.

Я ожидала, что снова появится ядовитое чувство вины, что оно обовьется вокруг шеи и попытается утянуть меня на дно, но его не было. Я специально думала об аварии и о мистере Лэндри — ничего. Просто исчезло. Будто Грейсон нашел способ стереть все начисто. Стала ли я меньше скучать по сестре? Нет. Сожалела ли я о том, что произошло и что привело к смерти мистера Лэндри? Да.

Как бы я ни любила Грейсона, если бы могла, я бы поменялась местами с сестрой. Но тяжесть вины, в которой я тонула, исчезла.

— О чем думаешь? Все в порядке? — Спросил Грейсон, и я покачала головой.

— Да, просто после того, что устроил Лэндри, и того, как я ушла… не так легко войти туда и попросить у мистера Молисано вернуть меня обратно на работу. Я ведь не могу ему сказать, почему Лэндри меня больше не волнует. Вряд ли фраза «я убила убитого горем отца, а ты все убрал» сработает.

Грейсон тихо рассмеялся, его смех был сексуальным и мягким. Он поднес мою руку к губам и поцеловал каждый палец. На теле еще оставались мелкие порезы от стекла, на которое я упала во время драки. Будто я дралась с теркой для сыра и проиграла. Его глаза встретились с моими, когда он облизал один из глубоких порезов, который все еще выделялся на коже. С приглушенным стоном он отстранился.

— Не нужно ничего объяснять. Просто зайди и скажи, что передумала и все еще хочешь у него работать. Извинись за то, что случившееся с Лэндри выбило тебя из колеи, и скажи, что больше никому не позволишь сбивать тебя с пути к мечте.

— Можешь записать? — Пошутила я, видя, как он ухмыльнулся. — Ты говоришь, как будто это так легко.

— Так и есть, легко и правда. Ему не нужно знать детали последних событий, — Грейсон заправил прядь волос за мое ухо и положил ладонь на мою щеку. — Что-то еще тебя беспокоит? Думаешь о Лэндри?

Я прижалась к его руке, впитывая тепло кожи. Его прикосновение успокаивало волнение внутри.

— Нет… и да. То, что случилось, стало катализатором. Драка подтолкнула меня к краю, и вот почему я оказалась на мосту. Он причина, по которой мы здесь.

— Лэндри мог подтолкнуть тебя к алкоголю, но он не причина, по которой мы вместе. Запомни мои слова: ты бы все равно оказалась привязанной к моему столу.

Я сглотнула.

— Возможно. — Я смотрела, как люди идут по улице, совершенно не осознавая, какая опасность скрывается всего в нескольких метрах от них. Если бы кто-то из них сделал что-то, что Грейсон счел бы недостойным жизни, они бы не прожили и дня. Раньше это меня пугало. Но теперь… теперь я была другим человеком. — В ту ночь я защищала себя. Я никогда не буду жалеть об этом. Но я не получала удовольствия от того, что сделала с ним, несмотря на то, что мы сделали. Он был всего лишь отцом, который потерял ребенка. Он потерялся в своем горе, и я понимаю его злость.

Грейсон смотрел на меня, и я знала, что он ищет, даже если не говорил вслух.

— Нет, я ни о чем не жалею. Ни о том, что убила, ни о тебе, ни о нас. Особенно не жалею о том, что ты помог мне обрести мою силу.

— Ты всегда была сильной. Просто убедила себя, что не заслуживаешь жить, любить или следовать за своей мечтой. Это называется синдром выжившего, куколка, он тянул тебя на дно и скрывал твою силу.

— И какую силу ты во мне видишь?

Его глаза пылали такой яростью, что большинство испугалось бы, но теперь этот взгляд действовал на меня иначе. Я хотела затащить его на заднее сиденье и сорвать с него одежду.