Кровавый омут Карабаха

С болью в сердце, самокритично Гасан Гасанов назвал политику перестроечных азербайджанских властей во главе с Везировым «пораженческой, надуманномиротворческой и успокоительной, политикой уступок, политикой волюнтаристических измышлений, необоснованного соглашательства, филантропического, одностороннего примиренчества». К стабильности этот набор методов привести не мог. «Как говорят у нас в народе, — заключил Гасанов, — мы можем заткнуть рот, мы можем заткнуть уши, мы можем закрыть глаза на действительность, но в состоянии ли мы запретить народу Азербайджана мыслить и думать о неделимости своей Родины?».

Высмеивал тогдашний секретарь ЦК и введение в НКАО особой формы управления во главе с Вольским, доказывая тем самым, что республиканские власти, к коим принадлежал и сам Гасанов, Азербайджаном не управляли. Отношение к этому Совмина, возглавляемого тогда Аязом Муталибовым, оратор назвал «безучастным».

«Я до сих пор не знаю, — восклицал Гасанов, — кто всё же инициатор введения в НКАО особой формы управления и создания Комитета с подчинением центру? Кто рекомендовал в состав Комитета лиц с ярко выраженной и нескрываемой позицией бороться за вывод НКАО из состава Азербайджана? Чей это вариант — вывести НКАО из Азербайджана, но в порядке компромисса передать не Армении, а центру или любой другой республике? Этот смехотворный компромисс создал у мировой общественности мнение, якобы этот наивный азербайджанский народ, в принципе, не против уступить НКАО, но с условием: только бы не Армении, а любому другому».

Казалось, что устами секретаря ЦК Компартии Азербайджана глаголет один из лидеров НФА, предположим, кандидат исторических наук Этибар Мамедов, который два месяца назад, получив слово на сессии Верховного Совета республики, доказывал, что Комитет Аркадия Вольского довел взаимоотношения между Арменией и Азербайджаном от состояния небольшой трещины до полного разрыва; состояние некоторой ущемленности прав азербайджанцев в НКАО дошло до полной их дискриминации.

Но Этибар Мамедов обвинял в этом «комсомольца» Везирова, чью фамилию на митингах в Баку произносили уже с иным окончанием — Везирян. Гасанов же утверждал, что особая форма управления НКАО была введена «против моей воли и без обсуждения на Бюро ЦК».

Свою вину секретарь ЦК Гасан Гасанов в той знаменитой речи подчеркивал неоднократно («как члена Бюро ЦК»), фамилию же Везирова не назвал ни разу. Оправдывал он и забастовочную волну, прокатившуюся по Азербайджану:

«Народ проводит забастовку в знак протеста против беспрецедентных территориальных притязаний Армении на нашу Родину, и вместо справедливого решения вопроса нам насильно внушают, что это экономическая блокада Армении. Спросите у наших людей — какую они цель преследуют, проводя забастовку? Посмотрите на них — кто эти люди? Это во многом люди, доходы которых на душу члена семьи ниже черты бедности. На наши призывы приступить к работе они отвечают, что предпочитают уморить голодом себя, детей, нежели потерять честь и достоинство и уступить родную землю».

Нет, не даром газета «Азадлыг» (через десять дней она будет запрещена, хотя Гасан Гасанов пересядет из кресла секретаря ЦК в кресло председателя Совета Министров республики) опубликовала это выступление, записанное на диктофон анонимным участником партхозактива.

Ключевое же слово на активе — суверенитет — произнесено не было, оно застревало в горле у руководителей. Смелости Гасанову хватило на то, чтобы Москва предоставила, наконец, республике право использовать создаваемый ее жителями национальный доход полностью, распоряжаться своими нефтью и хлопком и депортировать из НКАО незаконно проживающих там боевиков, называемых в народе «бородачами» и являющихся главными зачинщиками продолжающейся напряженности. Именно это сочетание употребил секретарь ЦК — «продолжающейся напряженности», хотя вернее и точнее было бы заменить его одним словом — «война». Трагедия боль изводят людские души: погромы, налеты, убийства, свист пуль, разрывы снарядов.