Кровавый песок

Что касается его взвода, то боевым материалом будущие сержанты выглядели неплохим, однако вооружены оказались скверно — на двенадцать человек из автоматического оружия у них были два выглядевших весьма усталыми ДП с двумя не менее затертыми дисками на один пулемет.

«Сколько в одном диске, 47 патронов вроде бы? — напряг память Володин. — 94 снаряженных патрона, и ни в чем себе не отказывай?»

— За сколько ты снаряжаешь магазин? — спросил он у сидевшего рядом с ближайшим пулеметчиком бойца.

— Я? — удивился тот и недоуменно оглянулся на соседа.

— Нет, б…ь, Клара Цеткин! — не выдержал Володин.

— Три или четыре минуты, — догадался ответить пулеметчик.

— В общем, пять, — сплюнул Денис. — Что есть у нас пулеметы на таких дистанциях, что их нет.

— В смысле? — не понял его тершийся рядом Иван.

— В смысле, если проклятый фашист не побежит или не ляжет после расстрела этих двух дисков, придется убегать нам самим. Причем довольно быстро.

— Тоже мне новость! — цинично заулыбался разведчик. — С нашими ППД, что, не так, что ли?

Володин не обратил на его слова внимания:

— Теперь ты помощник пулеметчика! — распорядился он тугодуму. — С пулеметом обращаться умеешь?

— Ну… да! — Боец снова покосился на пулеметчика.

— Покажешь, расскажешь. Чего не знает, пояснишь. Он, если что, должен тебя заменить.

— Хорошо! — вальяжно кивнул скептически поглядывающий на Володина пулеметчик.

— Как надо отвечать? — оскалившись, зарычал Володин. — Вы будущий сержант, товарищ красноармеец, или х…й собачий?

— Есть! — внял тот.

— Приступай! — не убирая оскала, распорядился Володин и только потом развернулся к второму пулеметчику. — Тебе второго номера мне самому назначить, или добровольцы найдутся?

— Найдутся! — спокойно ответил сидевший рядом с ним худой мужик лет тридцати в шинели не по размеру.

— Принято, — кивнул Володин. — С боеприпасами у вас что?

У стрелков с боеприпасами, в принципе, было неплохо, перед отправкой на правый берег каждому выдали четыре гранаты и по 120 патронов в обоймах. А вот у пулеметчиков с этим делом было ожидаемо скверно — обоих облагодетельствовали только 240 патронами с тяжелой пулей россыпью, что на фоне лент немецких M.G нагоняло слезу, даже не глядя на количество дисков.

«Нагнем фашиста, как его не нагнуть. Ну прямо все для этого у нас есть», — подумал Володин.

Вслух проявлять пораженчество было опрометчиво, тем более что над головой появилось нечто новенькое — со стороны Ленинграда курсом на плацдарм шли самолеты. Без сомнений, советские.

* * *

Траншея, обращенная на захваченную немцами кишку района обороны второго батальона, была разрушена артиллерией куда больше, чем ранее. Перед ней опять умирали люди.

Одна, не превышавшая численностью усиленный взвод рота третьего батальона, атаковала ближе к реке, вторая — со стороны карьера. От прибывшей вчера восьмой роты 284-го СП к этому времени мало что уцелело, так что ее слили с саперами и шестой ротой и поставили во второй эшелон. Развивать наметившийся успех. Если он будет.

Расчеты станковых пулеметов и ротных минометов находились в траншее и поддерживали атаку огнем с места.

Не помогло. Сводный батальон уложили на землю мощнейшим стрелково-пулеметно-минометным огнем на линии столь успешно построенного немцами вечером 24 апреля проволочного заграждения. Со знакомого Володину холмика снова долбил немецкий станкач.

Наконец-то напомнившие о своем существовании артогнем артиллеристы с левого берега атаке особо не помогли. Да и не могли помочь. При наблюдаемом расходе снарядов единственным вариантом успешных действий было повторить виденную Володиным немецкую атаку под огневым валом. Но она была весьма требовательна к индивидуальной выучке пехотинцев и спайке в подразделениях, с чем, вероятнее всего, было кисло не только в сидевшем на плацдарме 330-м полку.

— Что скажешь? — поинтересовался Беспалов, перекрикивая долбящий длинными очередями «Максим» с расположенной рядом пулеметной площадки.

Разведрота выдвинулась вперед сразу же, как освободилась траншея, так что избиение атакующих можно было наблюдать «из первого ряда». В смысле, выглянуть из амбразуры, оценить обстановку и укрыться для размышлений.

— Ничего не скажу.

— Нет, ты все же скажи!

— Если нас сейчас отправят их поднимать, рядом ляжем! — дипломатично сказал Володин.

Батальон поливали пулеметным огнем откуда только возможно, включая окопы по немецкому краю карьера. Гаубицы пока не подключились, но минометы боеприпасов уже не жалели. Единственное, что спасало залегших людей, — это великое множество воронок, по которым они рассосались.

— Да уж.

Мимо прошел мрачный командир полка, который, узнав Володина, дрогнул, но не остановился. Морды его свиты радостью светились не больше.

У траншеи лег артиллерийский залп.

— Сто пятьдесят пять, б…ь! — сказал Володин. — А не зря ли нас в эту траншею загнали, товарищ младший политрук?

Беспалов остро блеснул глазами, но ничего не сказал.

* * *

Артналет полевых гаубиц по огневым средствам в окопах оказался кратким, но весьма интенсивным. В побитой траншее стонали и кричали раненые.