Кровавый поход

Влора повернула его лицо к себе, заставив посмотреть ей в глаза. Он задумался, кого она сейчас видит. Сломленного старика, покрытого грязью после долгой дороги?

– Тамас, – заговорила Влора, – вы проскакали почти сорок миль. Через час начнет светать.

Он сморгнул слезы и поднял голову. Такое ощущение, что мир вокруг изменился. Луна стояла высоко в небе, ярко горели звезды.

Влора внимательно рассматривала его. Она наверняка видела, что он остался без пороха и патронов. Ружье тоже где-то потерял. Но только не пистолеты. Те самые, которые подарил ему Таниэль. Нет, он ни за что не расстанется с подарком Таниэля, своего сына.

Тамас поднялся на ноги, позволив Влоре поддержать себя, и посмотрел на север. Сорок миль. Он уже в Деливе. Ближе к Альватону, чем к своей армии.

Глупо. Ужасно глупо.

Влора подошла к своей лошади и начала расседлывать ее.

– Что ты делаешь?

– Мы останемся здесь, – объявила она.

– Я должен вернуться…

– Тамас, не говорите глупости. Через два дня наша армия догонит нас. Если вы снова куда-то пойдете сегодня ночью, то к Авальтону будете совсем разбитым.

Она была права, конечно. Но его это не радовало.

Он выпрямился:

– Я твой…

– Мой командир. Я знаю. Поспите немного. Я подежурю первой.

Тамас посмотрел на походный матрас, который она сунула ему в руки, затем на луну и наконец на север, где на самом краю плато скрывался в темноте Альватон.

– Второй брат, – услышал он собственный голос. – Второй.

34

Тамас спал, пока жар полуденного солнца не прогнал его беспокойные сны. Он резко сел и изумленно уставился на шляпу, лежавшую у него на коленях. Фельдмаршал взял ее и перевернул. Это была не его шляпа. Слишком маленькая.

Влоры нигде не было видно, и Тамас начал сомневаться, не окажется ли ее ночное появление еще одним его горячечным сном.

– Она пошла поискать воды, чтобы напоить лошадей, сэр.

Тамас оглянулся. Неподалеку на камне сидел Олем и тщательно чистил свой карабин. Рядом лежали седельные сумки и фляга. Тамас облизал губы. Во рту у него пересохло, язык распух и словно стал вдвое больше.

– Пить, – попросил Тамас.

Олем бросил ему флягу, и Тамас с жадностью припал к ней.

– Когда ты нас догнал?

– Сразу после рассвета. – Олем придирчиво рассмотрел Тамаса. – Вы неважно выглядите, сэр.

Тамас провел рукой по остаткам волос и осторожно коснулся швов на виске.

– Я ночью потерял шляпу.

– Точно.

Взгляд Олема, казалось, говорил: «Вы не собираетесь рассказать, куда помчались как сумасшедший вчера вечером? В какую бездну вас потянуло?»

Тамас отвел глаза.

– На этом проклятом плато мало воды.

– Мы проехали мимо старого русла, – заметил Олем. – Не могу сказать, была ли там вода. Влора пошла проверить.

Тамас поднялся на ноги и несколько раз обошел стоянку. Он чувствовал себя ужасно. Ноги сводило судорогой – особенно больную, – промежность натерло, лицо обветрилось, а руки он содрал до крови. Голова раскалывалась от боли и усталости, и постоянно хотелось пить. Время от времени он останавливался и смотрел то на север, к Альватону, то на юг.

Влора вернулась через час с лошадьми и полными бурдюками воды.

Ближе к полудню к ним присоединились остальные пороховые маги и десяток штуцерников Олема. Вскоре после этого прискакали несколько разведчиков. Тамас немедленно послал их в дозор на север.

Под вечер фельдмаршал заметил всадников на горизонте, за много миль к северу. Они не подошли ближе, но Тамас видел, что они носили синие мундиры с серебряной отделкой. Кто были эти самозванцы? Кезанцы, как он и подозревал?

Колонна пехоты догнала Тамаса следующим вечером. Они разбили лагерь, и первым делом Тамас решил разыскать тех кезанских драгун, с которыми сражался два дня назад.

Их было трое. Все имели весьма потрепанный вид. Лошадей, оружие, патроны и шлемы у них отобрали. Лица их сильно обветрились. Один тяжело хромал, засохшая кровь на брюках подсказывала, что рана свежая. Другому выбили два передних зуба.

Третий, с короткими каштановыми волосами и пышными бакенбардами, остался без сапог. Сбитые в кровь ноги он обернул остатками своего мундира.

Один из их охранников подтолкнул вперед драгуна с перевязанными ногами. Его белая сорочка вся была в коричневых и желтых пятнах от пота и крови.

– У него были лейтенантские нашивки, – сообщил охранник. – Пока он не разорвал мундир на тряпки.

– Где его сапоги?

– Я их снял, – признался охранник. – Чтобы заставить его говорить.

Тамас вздохнул:

– Пойди и найди их. Нельзя так обращаться с офицером, даже с военнопленным.

Он повернулся к лейтенанту и заговорил с ним по-кезански:

– Как ваше имя?

Тот смотрел мимо Тамаса.

– Назовите мне свое имя – и я верну вам сапоги.

– Что? – переспросил лейтенант с сильным адроанским акцентом. – Я не говорю по-кезански.

Тамас закатил глаза:

– Я знаю, что вы кезанский офицер. Если будет и дальше изображать адроанца, я прикажу расстрелять вас как дезертира. – Он подался вперед. – Со своими солдатами я без колебаний поступлю так, как не могу обращаться с военнопленными.

Пленник посмотрел на Тамаса и вздрогнул.

– Лейтенант Мернобл, – назвался он. – Тридцать четвертый Королевский драгунский полк.