Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы)

  Сами машины, кстати, Михалыч рассмотрел впервые. Размер установок внушал уважение, а еще подкупала простота конструкции, хоть и не лишенная определенных "наворотов" вроде "беличьих колес". Противовес наверняка был не меньше нескольких тонн. Интересно, почему ничего подобного не соорудил Амори, понтон-то получился на ура. Наверное, есть какие-то хитрости, вроде соотношения веса снарядов и противовеса, толщины и длины бревен рычага и опор, расчета нагрузок, сочленения "корзины" с противовесом и рычага, даже в конструкции пращи - от любой мелочи зависит траектория, а значит, и дальность, и точность выстрела...

  Кто теперь скажет? Разве что инженеры, погибшие в ледяном аду Великой Ночи. Потому Амори и отдал, на первый взгляд, парадоксальный приказ: ни в коем случае не разрушать машины. Пушки пушками, а уцелевшие плотники уже готовились демонтировать махины, и уже перешли реку повозки, чтобы их перевозить. Значит, основная мишень - расчеты. И выкатываемые из крошечного арсенала ядра. Вон то, огромное, круглое, выкрашенное в голубой цвет - ни дать, ни взять, чтобы его полет нельзя было проследить - в самый раз. Михалыч перевел ствол с суетящегося у машин смешного толстяка на огромный голубоватый шар.

  - Пли!

  Рявканье пушки слилось с сухим треском мушкетных выстрелов. Михалыч с удовольствием заметил, как там, в крепости, повалились сразу несколько солдат расчета. Кого-то выстрелы сдернули со стен. На месте "зажигалки" вспух бесформенный ком огня, вобравший в себя двух катящих снаряд наводчиков. Вспух - и распался огненной лужей. Столб черного жирного дыма поднялся над крепостью - он стал первым. "Начало положено" - усмехнулся Михалыч.

  - Орудие - заряжай! - скомандовал Михалыч. Стрелкам команды не требовались - они итак старались изо всех сил. Но прежде, чем орудие вновь было приготовлено к стрельбе, ружья дружно гахнули, выплевывая пламя. Расчет засуетился, готовя следующий снаряд, прочищая ствол от остатков пороха, а потом закладывая порховые картузы и забивая банником ядро: увы, воспроизвести казнозарядное орудие не получилось... Отработанная до автоматизма процедура выполнялась быстро и четко, Михалыч успел сделать всего три выстрела, прежде, чем пушку вновь изготовили к стрельбе.

  - Орудие, по воротам - цельсь! - скомандовал Михалыч. - По моей команде - огонь!

  На этот раз он прицелился в толстяка. Снова ружейный залп слился с рявканьем пушки. "Надо же, а попал!" - порадовался Михалыч, увидев, как толстяк-артиллерист, наверное, командовавший расчетами орудий, покатился по земле. Да и артиллеристы второй раз прицелились поточнее, снаряд ударил почти точно в ворота. Ахнул разрыв, во все стороны брызнул битый кирпич: бомба оставила приличную воронку в стене, лишь чудом не высадив створку. "Правильно сделал, что начинил их порохом, - подумал Михалыч. - Еще попадание - и ворота вылетят, как миленькие.

  - Ниже бери, ниже! - скомандовал Михалыч.

  Ружья били и били - залпы сменились беглым огнем по стенам, там, где на них мелькало железо шлемов, наконечники копий и особенно знамена. Местные, похоже, не понимали, что происходит, а непонятное всегда особенно страшно. Михалыч с удовольствием увидел, как слабеет ливень стрел со стен, секущий атакующие шеренги алков. Даже если ворота смогут устоять против пушки, Амори уже будет благодарен: без "мушкетеров" и новую атаку, скорее всего, бы отбили: понимая, что игры кончились, и теперь все всерьез, защитники отстреливались, не жалея боеприпасов.

  Пушка снова грохнула, на миг уши заложило. На этот раз пушкари прицелились как надо, бомба вписалась точно посередке. Взрыв, и обломки ворот брызнули во все стороны. В проеме показались какие-то фигуры - а миг спустя в ворота хлынула железная река алкских пешцов.

  - Вперед, - скомандовал Михалыч. - Надо поддержать наших!

  "Пушка, епть! Вон еще одна..." Вместе с ней из-за валунов высунулись несколько длинных железных трубок - ни дать ни взять стволы мушкетов или пищалей. А может, и винтовок - если алкские оружейники имели в качестве образца трехлинейку. Да и сам выбор позиции, стремление залечь за валунами свидетельствовали: товарищи знали, что такое огнестрельное оружие. В том числе способное стрелять очередями. В предчувствии чего-то страшного засосало под ложечкой. Наличие такого "ноу-хау" вносило в ход боя жутковатую неопределенность.

  Стрелки заняли позицию за кустами, залегли - с таким же успехом они могли бы стрелять стоя, или сидя на табуреточках. Хотя кто знает, какая отдача у их стволов, может, удержать их можно только лежа?

  Дульные срезы скрыли крохотные, едва заметные днем огоньки. И тут же вжикнуло над головой, одна пуля ударила в зубец стены. Осколки, горячие и острые, брызнули в лицо, оставив кровоточащие царапины. Кому-то там, сзади, не повезло: невзирая на лязг и грохот боя, Моррест услышал короткий вскрик, грузное падение тела. Обернулся - и замер: пятная кровью пыльную землю, перед одним из требюше растянулся Имсел. Из раны в пыль капала кровь...