Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы)

  В первый миг не было ни боли, ни крови, Эвинна даже не поняла, что дернуло ее за плечо. Только взглянув на плечо, она увидела пробитый, быстро темнеющий от крови плащ. Миг спустя зло хлестнула боль. Другим повезло меньше: пуля ударила в живот одному из раненых, другая - в горло девушке-травнице. Кажется, ее родственники погибли во время прошлогодней битвы на Хэйгаре. Такие сами рвались в пекло, не боялись ни ран, ни смерти...

  И вновь винтовочный залп, теперь пополам со стрелами. На сей раз они взяли прицел точнее: не меньше пяти тяжелых свинцовых гостинцев полетели прямо в Эвинну. От стрел Эвинна бы еще успела пригнуться, одну даже отбила мечом. А вот пули...

  ...Он был еще совсем юн, над верхней губой едва пробились золотистые усики. Но его отец и мать погибли в Макебалах, а сестра... Что сделали с сестрой рыцари-предатели, и говорить неохота. Потому парень, не колеблясь, вывернул из плетня кол, любовно обтесал и прижег острый конец, прихватил с собой то единственное, что могло сойти за меч - массивный тесак для рубки капусты - и отправился воевать.

  Сразу повоевать, правда, не получилось - всю зиму их, как проклятых, гоняли в поле за городом: учили держать строй, строить укрепленные лагеря, бить копьем, мечом, секирой, кистенем, стрелять из лука... Или тем, что у них было вместо нормального оружия. Бегать быстро и далеко, как стало потеплее, вброд переходить ледяные реки. За зимние месяцы паренек окреп, раздался в плечах, несмотря на юность - в ту зиму ему сравнялось пятнадцать - осознал себя мужчиной и воином, способным самостоятельно ковать свою судьбу.

  Прошлой весной отряд повели к Тольфару, успели даже зачислить во Второй легион. Но еще по пути отряд узнал о предательстве. Алкские прихлебатели из Нижнего Сколена напали на саму Эвинну, но она спаслась, и было решено всеми силами идти на Старый Энгольд, освобождать Императора из их плена. Кто ж тогда знал, что Император всех предаст?

  Бой за пограничный городок Нимас был коротким, но жестоким. Прикрываясь щитами и держа наготове свежесколоченные лестницы, бойцы Эвинны бежали к частоколу. По щитам хлестали щедро летящие со стен стрелы. Предатели не надеялись на милость преданных, и правильно делали...

  ...Он умудрился влезть на стену одним из первых. Нет, уже не колом, а настоящим трофейным копьем достал воина на стене, заорав, тот свалился со стены, увы, и копье улетело вниз вместе с трупом. Ничего. Меч вон, как учил десятник, умудренный житейским и боевым опытом бывший легионер. Щит со спины, прикрыться. И поддеть ногой выставленную слишком далеко ногу "имперского" вояки. Ага, потерял равновесие, сейчас мы его...

  Меч прянул в открывшийся пах, направленный крепкой рукой, со скрежетом пропорол кольчугу, кровь и желчь плеснули на лезвие и пояс. Но краем глаза верхний сколенец приметил взмывшую над головой секиру. Медленно, и в то же время слишком быстро, стремительно набирая скорость, секира понеслась к его голове. Память успела сфотографировать раззявленный алый рот в обрамлении бороды, налитые кровью темные глаза по обе стороны от наносной стрелки, даже капельку слюны, вылетающую из яростно орущего рта...

  Развернуться. Ударить мечом, метя в горло, но это чуть потом. Пока чуть поворотить тяжеленный, неуклюжий пехотный щит, принимая удар на него. Нет! Все равно не успеть. Тяжелое, широкое лезвие начало гибельный разбег. Еще доля секунды, и...

  Секирщик так и не ударил: обтянутое ржавой кольчугой тело дернулось, секира ушла в сторону и с лязгом-стоном ударила в зубец стены. Потом вовсе вывернулась из обмякшей руки. За спиной секирщика показалось молоденькое лицо с выбивающейся из-под шлема светлой прядкой. Лицо округлое, мягкие, плавные, как у девушки, черты. А мягко очерченные бугорки грудей не может скрыть кольчуга. Сомнения нет - женщина, даже девушка. Но окровавленный меч явственно свидетельствует, кто завалил урода с секирой.

  - Смотри по сторонам! Не зевай! - звонко крикнула девушка и с хищной грацией рыси скользнула чуть в сторону. Прежде, чем на него навалились новые защитники крепостцы, он увидел, как юная мечница обрубила наконечники еще нескольких копий, открывая своим людям дорогу. Потом все кончилось, но память о девушке с мечом, спасшей жизнь, осталась...

  ...И теперь в нее летит невидимая смерть, и она точно так же не успевает ни пригнуться, ни закрыться щитом... Что огненные трубки делают с людьми, парень уже видел, и не раз. Юноша поглубже вдохнул, сакраментальное "перед смертью не надышешься" оказалось правдой - и подпрыгнул, заслоняя Эвинну собой. И сразу пять пуль попали, опрокидывая тело, но ни одна - в Эвинну. Какая-то из них ударила в лоб, а другая - в серде, как бы для верности. Он даже не понял, что умирает, под ноги дерущимся упал бездыханный труп.

   Он вернул долг, отдал жизнь за жизнь, и когда предстанет перед Богами, неотданных долгов не будет. А Эвинна пусть распорядится ей, как сумеет, ведь борьба за свободу Сколена далека от завершения. Пусть отомстит за него и тысячи других, погубленных псами Амори.