Кровавый риск

Дин Кунц под псевдонимом Брайан Коффи Кровавый риск

Они решили, что четверых человек будет достаточно для того, чтобы остановить большую машину на узкой горной дороге, застать тех, кто находится в ней, врасплох и вытащить деньги, которыми набиты чемоданы, находящиеся на полу за передним сиденьем. Поначалу Мерл Бахман — он должен был сматываться в одиночку в голубом «шевроле» с деньгами, надёжно запертыми в чемодане — настаивал на пятом человеке. Номер пять мог быть расположен в нижней части частной узкой дороги, чтобы перекрыть её во время предприятия на случай, если кто-нибудь свернёт с магистрали во время совершения ограбления. Остальные не были согласны с Бахманом, потому что частная дорога к имению Баглио пропускала незначительный трафик, особенно в то утро, когда раз в две недели перевозятся деньги. Также никто не хотел, чтобы его доля чертовски уменьшилась благодаря пятому участнику. Бахман прекрасно понимал экономические последствия от использования дополнительного человека в команде, и так как не было других аргументов в пользу этой детали плана, он с неохотой согласился начинать работу вчетвером. Сейчас одетые в тёмное люди ждали на запланированных позициях, так как время действия приближалось.

Выше по щебёночной дороге, на которой должно было произойти ограбление, находился крутой поворот вокруг породы известняка, которая вышла на поверхность и проходила на протяжении ста ярдов мимо придорожной стоянки, расположенной на внешней стороне, где могли разойтись две машины, если они встретятся, следуя в противоположных направлениях, далее дорога шла вниз ещё четыре сотни ярдов[1] перед очередным поворотом вокруг угла из известняка и продолжалась, скрытая от глаз, до магистрали. Два острых изгиба по краям, где ничего не было видно, и безмолвный утренний воздух, создающий впечатление, что вся эта неподвижность мира была следствием немыслимой катастрофы.

Если смотреть наверх, левая сторона дороги была ограничена отвесной каменной стеной немного выше роста человека, а над ней рос лес из толстых сосен и подлесок, такие же зелёные, как новые деньги. Зелёная трава у края леса мягко шевелилась в утреннем бризе, совершенно не производя шума, сгибаясь вниз и распрямляясь обратно в грациозном немом балете. Лежащий возле высокого угла над первым поворотом дороги, вытянувшийся в полный рост в тени больших деревьев цвета копировальной бумаги, не обращающий внимание на влажную от росы траву и с неподвижностью, которая, казалось, была ему присуща, Джимми Ширилло смотрел на особняк Баглио через мощный полевой бинокль. Длинные травинки задевали лицо Ширилло, оставляя блестящие капельки росы, свисающие с его светлой кожи, его собственные недостатки, придающие ему ранимый вид, подчёркивающий его молодость. С другой стороны, его собственная профессиональная неподвижность, его экономные движения и действия, с которыми он наблюдал за особняком, показывали за слабой внешностью опытного профессионала.

Линз бинокля было бы достаточно, чтобы Ширилло выдал себя кому-нибудь, кто бы посмотрел из огромного дома, но линзы были затемнены для того, чтобы исключить предательские блики. Майкл Такер продумал это, как он продумал и всё остальное.

В ста ярдах ниже от Ширилло, слева от него, сидя в зарослях кустарника вдоль верхней части каменной стены, Пит Харрис прижимал к груди автомат Томпсона[2], сувенир со Второй мировой войны. Харрис разобрал его на части, промаслил, упаковал в тряпки и отправил почтой из Парижа в пяти упаковках на свой домашний адрес в Штатах. Тогда, в конце войны, такие вещи ещё вполне были возможны. Он не думал о том, чтобы использовать это оружие в каких-либо незаконных делах, или вообще как-либо использовать, так как он думал, что закончил всё это вместе с войной. Снова став штатским, он обнаружил, что не способен просто работать с девяти до пяти, и в отчаянье он начал собственную войну с системой, со скукой и респектабельностью, и с нуждой. Его неспособность сжиться с этой системой не была следствием излишней чувствительности или большого ума. Восприимчивость Харриса была среднестатистической. Тем не менее, он был упрямым, очень независимым, с большими запросами. Это должно было привести его в конечном итоге в преступный мир, потому что иначе он мог быть не больше чем клерком в какой-либо другой области. Он был здесь самым старшим среди четырёх мужчин. В свои сорок восемь он был на десять лет старше Бахмана, на двенадцать старше Майка Такера, на двадцать пять старше парня Ширилло, тем не менее, он не использовал свой возраст для того, чтобы захватить власть в группе, как мог бы сделать кто-нибудь другой. Всё, что его беспокоило — сделать дело и взять деньги, и он знал, что Такер был чертовски хорошим организатором.